Происхождений цивилизации

(древний керамический неолит, 80407230/7000–6300). И наконец, произошло

разделение семитских и берберо-чадских языков (8500±500), отмеченных

появлением производящего хозяйства в оазисах Ливийской пустыни

(Юго–Западный Египет, 8500–7500). Таким образом, неолитическое население

Леванта принадлежало главным образом к семитской языковой группе, которая

положила начало и языкам Аравии. Экспансия неолитических семитов видна из

археологических данных. Их культура среднего докерамического неолита В

(101609820/8850–8550) продвинулась в Юго–Восточную и Южную Турцию (Чайеню

Тепеси, 10560–9780/9200–8520; Асикли–Хююк, 10280–9890/8957–8611), что

расчленило ареал местных синокавказских языков. Однако лингвистические

следы семитов в этом регионе были уничтожены последующими миграциями. На

стадии древнего керамического неолита носители семитских языков

продвинулись в Северную Месопотамию, где они засвидетельствованы

хассунской культурой (Северный Ирак, 9130–7980/7950–6950), содержащей в

инструментарии острия Библос, известные в Леванте в докерамическом

неолите В и в древнем керамическом неолите эпохи Амук А–В, синхронной

хассунской культуре. Носители родственной хассуне культуры самарра (в

основном Северный–Центральный Ирак, 8690–7870/7570–6850) могли иметь

аналогичную языковую принадлежность. Предположительный семитский язык

хассунцев и самаррцев был замещен в том же регионе северосемитским

аккадским (5300 лет назад). Семитские носители докерамического неолита А

типа Иерихона (11830–10010/10300–8720) также мигрировали на Кипр, где

аналогичная докерамическая культура засвидетельствована ок. 8600 лет

назад (ок. 7500 14С: Кап Андреас Кастрос; Хирокития).

Восточно–ностратический праязык ориентировочно существовал 16000–14000

лет назад, и за это время его носители мигрировали из Леванта в Западный

Иран, на территории которого восточноностратический распался на

эламодравидский и урало–алтайский, что было вызвано смещением

уралоалтайцев в Юго–Восточный Прикаспий и Южную Туркмению. Здесь

урало–алтайцам могла принадлежать культура Бельт (Иран,

14090–13180/1227511480) и родственный ей поздний мезолит Дам Дам Чешме

(Туркмения). Ок. 13000 лет назад урало-алтайский разделился на

урало–юкагирский и алтайский праязыки, после чего носители урало-

юкагирского начали движение к Уралу (распад их языка на Южном Урале

датируется 5500±500 лет назад), а предки алтайцев мигрировали на Алтай,

где их праязык 10500±1500 лет назад дал начало многочисленным языкам

алтайской семьи. По глоттохронологическим данным, эти значительные

миграции происходили в вюрмское время мезолитической эпохи.

Носители эламодравидского праязыка в Юго–Западном Иране стали

создателями группы земледельческих культур, начинающихся с докерамической

неолитической фазы Бус Мордех поселения Али-Кош (11370/9900±20014С), в

которой представлен начальный этап развития земледелия (94,6%

дикорастущих растений на 3,4% культурных: пшеница однозернянка и

двузернянка (эммер), многорядный голозерный ячмень). Возможно, в этот

период прадравиды отделились от предков эламитов и мигрировали на

территорию Индостана в долину Инда, где с их приходом появился

докерамический неолит с полукультурным ячменем и отчасти одомашненной

козой (Мергар, Пакистан, ок. 10000/начало VII тыс. до н.э. по

радиоуглеродной шкале). Культурная последовательность Мергара

продолжалась от начала VII до начала III тыс. до н.э. (ок. 10000–5700 по

календарной шкале), от докерамической фазы неолита до стадии керамики

стиля Кветта. Последней в Мергаре предшествует керамика стиля Кечи–Бег

(между 6300 и 5700), традиции которой прослеживаются в керамическом стиле

Кот Диджи (например, в Амри, Пакистан, 5570–5300/48504615). Керамика

стиля Кот Диджи является составной частью прехараппанской культуры, в

которой появляются аналоги городской культуры Хараппы, например, цитадель

и обводная стена в Кот Диджи (Пакистан, 5220–4650/4550–4050). Имеются

данные, указывающие на культурную преемственность между прехараппанскими

культурами (6150–4270/5356–3715) и хараппанской цивилизацией

(4970–3660/4330±220–3190±11014С)[74], что допускает этническое родство

хараппанцев с прехараппанцами и мергарцами. Поскольку хараппанцы были,

вероятнее всего, дравидами, можно думать, что создатели культурной

последовательности Мергара говорили на прадравидском языке. Его распад

5000 лет назад сигнализирует о местном демографическом взрыве, который

следует считать причиной возникновения хараппанской цивилизации.

Будущие эламиты в Иране сформировали серию культур Али–Кош — Яхъя

(11370–6440/9900–5610), заключительная фаза которых непосредственно

предшествовала появлению протоэламской письменности. Эта земледельческая

группа археологически неоднородна, однако родственные культуры Али–Кош —

Чога Миш (Юго–Западный Иран, тот же возраст), вероятно, образуют

непрерывную последовательность, ведущую к протоэламской цивилизации.

Последний язык ближневосточных цивилизаций — шумерский —

засвидетельствован в протошумерской иероглифике начиная с

археологического слоя IV В Урука (Варка, Ирак, позднеурукский период, IV

А: 5470/4765±85 14С). Однако урукский период генетически связан с

предшествующим убейдским периодом (8900–6430/7750–5600), что позволяет

считать убейдцев шумерами. Убейдская культура была распространена в Южной

Месопотамии в течение археологических периодов Убейд 0–IV. Шумеры с

самого начала появляются на стадии развития, синхронной древнему

керамическому неолиту Леванта.

Основываясь на приведенных фактах, можно наметить

причинно–следственные связи основных социально–экономических событий,

предшествовавших на Ближнем Востоке возникновению цивилизации.

Верхнепалеолитический демографический взрыв ок. 22000 лет назад

вступил в Леванте в новую фазу, что, в соответствии с зависимостью между

плотностью населения и сложностью практикуемой им технологии, вызвало

переход от верхнепалеолитического ориньяка к мезолитической культуре

кебары. Рост левантийского населения привел к значительной экспансии его

из Леванта на запад Южной Турциии (Бельбаси, Анталья) и, вероятно, еще

большему распространению обитателей Леванта, вызвавшему отделение

синокавказских языков от ностратических в начале кебары. Эти

демографические причины обусловили ок. 16000 лет назад трансформацию

кебары в более прогрессивную культуру геометрической кебары и новую

миграцию населения, выразившуюся в распаде ностратического языка 15000

лет назад. Усиление этих демографических тенденций сопровождалось новой

трансформацией технологии, видной в появлении натурфийской культуры

(14300–11700), и новым этапом распространения населения, начало которого

отмечено выделением из натуфа протоегипетской культуры хариф

(12000–11420) и общим распадом праафразийского языка 12000 ±1000 лет

назад.

Технологический прогресс натуфа сопровождался совершенствованием

хозяйства. Появились такие орудия собирательства, как серпы (известны их

костяные рукоятки, способные нести каменные лезвия–вкладыши).

Специализировалась охота (натуфийцы практиковали, в частности, массовую

охоту на джейранов, для которой, возможно, строили крупные загонные

сооружения, называемые “пустынными змеями”; такая практика продолжалась и

в неолите[75]). Есть основания говорить о том, что с ростом населения в

натуфе прогрессировала его технология и росла производительность труда.

Последнее обстоятельство неизбежно вызвало расширение альтруистичных форм

поведения человека (см. гл. I, 3), которые начали распространяться на

некоторые виды животных и растений. В натуфе это была собака

(одомашненный волк), а в докерамическом неолите - коза, овца, бык,

пшеница, ячмень. Эти новые формы поведения имели прямое отношение к

генезису производящего хозяйства.

С экологической точки зрения, возникновение производящего хозяйства

означало, что демографический взрыв в первобытном обществе потребовал

аналогичного популяционного взрыва в среде организмов, способных служить

людям приемлемым источником пищи. Это позволяло демографически растущему

социуму сохранять трофический (пищевой) энергобаланс с экосредой. В самом

деле, земледелие и скотоводство — это, с экологической точки зрения,

искусственный популяционный взрыв ряда съедобных для человека растений и

животных. Совершенно очевидно, что подобный популяционный взрыв может

объясняться только предшествующим демографическим взрывом у человека. Как

показано выше, признаки искомого демографического взрыва отчетливо

прослеживаются в мезолитическую эпоху, непосредственно предшествующую

производящей экономике.

Сравнение возрастов классических цивилизаций Ближнего Востока

показывает их существенную близость: объединение Египта — 5340 (465014С),

в Шумере I династия Киша следовала за периодом Джемдед Наср, 5200–4900, в

Эламе I династия Авана началась ок. 4500, в долине Инда хараппанская

цивилизация возникла около 4970 лет назад, т.е. все эти цивилизационные

события лежат в пределах 5400–4500 лет назад. Складывается впечатление,

что в основе этих практически синхронных событий лежал один и тот же

процесс, развивающийся близкими темпами в экологически сходных древнейших

очагах цивилизации (Месопотамия, долины Нила и Инда). Как можно думать,

этот процесс носил демографический характер и вполне закономерно начался

на африканской территории Египта, где биопродуктивность среды была выше

азиатской рассматриваемых регионов. Таким образом, с эмпирической точки

зрения, возникновение цивилизации предполагает сочетание трех

взаимосвязанных факторов: господство производящего хозяйства в

высокобиопродуктивных регионах субтропиков, оптимальных для земледелия,

(Месопотамия, долины Нила и Инда), при достижении местными локальными

социумами значительного демографического состояния (порядка 10000

человек) способно породить цивилизацию в ее классических вариантах

(древний Египет, Шумер, Элам, Хараппа). В социумах, достигших указанной

численности, начинает действовать статистический закон больших чисел.

Социально-философское значение этого и других обстоятельств генезиса

цивилизации будут рассмотрены далее (гл. II, 2, Гл. III, 3).

Мезолитический демографический взрыв в Передней Азии (Левант и его

ближайшая периферия, 16000–11700), по закону соответствия

демографического состояния социума и степени сложности практикуемой им

технологии, породил начала производящего хозяйства, которое в ходе

демографического роста ближневосточного населения было 10000–8000 лет

назад интродуцировано в Северную Африку, Европу и, вероятно, Индостан,

где в связи с голоценовым ростом биопродуктивности среды надо

предполагать соответствующее увеличение местного населения, что

благоприятствовало усвоению им производящей экономики. Последняя не сразу

стала доминирующей формой хозяйства и сосуществовала с развитыми формами

охоты и собирательства. Довольно широко распространившееся производящее

хозяйство само по себе еще не порождало цивилизацию, поскольку для этого

требовались особые природные условия. Так, протоцивилизация Чатал–Хююк не

стала подлинной цивилизацией, очевидно, потому, что природные условия

равнины Конья (регион распространения культуры Чалал-Хююк в Турции) были

не столь оптимальны для господствующего земледелия, как, например, долина

Нила и т.п. Население Чатал–Хююк (4000±2000 человек) еще не достигло

цивилизованных плотностей (10000 человек).

Самыми оптимальными для уже возникшего сельского хозяйства на

Ближнем–Среднем Востоке были субтропические долины крупных рек (Нил в

Египте, Евфрат–Тигр в Шумере, Керхе–Диз–Карун в Эламе, Инд в хараппанском

регионе). Рост населения и прогресс сельского хозяйства в этих регионах

закономерно привели к формированию ставшего общества разделенного труда и

возникновению цивилизаций, связанных с государственным устройством:

древний Египет, Шумер, Элам. Природа социальной организации хараппанской

цивилизации дискуссионна: А.Я.Щетенко привел доводы в пользу того, что

хараппанское общество еще не было классовым[76]. Это обстоятельство не

влияет на нашу концепцию генезиса цивилизации, поскольку

государственность мы рассматриваем как фактор, вторичный к

цивилизационному процессу. Генезис цивилизации как общества

институциализированного разделения труда является частным случаем

корреляции демографического состояния социума и степени сложности

практикуемой им технологии, поскольку разделение труда — это радикальный

способ ее усложнения. Таким образом, происхождение цивилизации

представляется закономерным эпизодом демографического и технологического

развития человечества.

2. ПРИРОДА РАННЕЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

За первую половину голоцена (11700–5600 лет назад) развитие ближне-

средневосточного общества ознаменовалось двумя важными достижениями. В

оптимальных для сельского хозяйства регионах (Нил, Месопотамия, Инд)

производящее хозяйство стало господствующим в сфере производства

продуктов питания, а демографическое состояние человеческих популяций в

этих регионах вплотную подошло к созданию поселений, население которых в

определенных случаях перешагнуло рубеж в 10000 человек. Оба

обстоятельства послужили основой для институциализации общественного

разделения труда, предпосылки которого созрели уже в предшествующую эпоху

развития производящего хозяйства (Чатал–Хююк; Бейда).

Население многотысячного оседлого социума не может всем составом

заниматься земледелием и скотоводством, поскольку жизненной необходимости

в этом нет. Господствующее производящее хозяйство создает значительный

избыточный продукт, а потому обеспечение всего микросоциума пищей,

растительным и животным сырьем становится по силам части населения, что

служит основой для выделения ее в профессиональную группу

земледельцев–животноводов. Участие всего социума в эффективном

сельскохозяйственном производстве могло бы только привести к созданию

ненужного прибавочного продукта и истощению биотопа, что было, конечно,

неприемлемо. Между тем свободное от сельского хозяйства население должно

было включаться в первичные общественные структуры, т.е. производить

материальные блага несельскохозяйственной природы. Очевидно, таким

образом обособилась профессиональная группа ремесленников, типичные

занятия которых возникли еще в неолитическую эпоху (гончары, металлурги,

оружейники, пекари, мясники, строители и т.д.)[77]. Потребности обмена

избыточным продуктом с соседями вызвали к жизни выделение

профессиональной группы купцов. Внешнеторговая деятельность широко

представлена в эпоху ранних классических цивилизаций (третья

хронологическая конъюнктура К.К.Ламберг–Карловски, ок. 4400)[78].

Торговые связи охватили в это время древний Египет, Левант, Анатолию,

Аравию, Месопотамию, Элам, хараппанскую цивилизацию и Среднюю Азию.

Наконец, потребности регуляции социальной жизнедеятельности и

религиозного культа обусловили выделение руководящей элиты, т.е.

действительное разделение труда, предполагающее отделение умственного

труда от физического.

Определенные начальные признаки общественного разделения труда

возникли, вероятно, одновременно в неолите, что затрудняет построение

стадиальной схемы отпочковывания друг от друга отдельных подразделений

труда. Ясно только, что они институциализировались в эпоху ранних

цивилизаций. Природу этого процесса можно представить, проанализировав

структурные особенности доцивилизованных и цивилизованных обществ, взятые

с точки зрения демографической статистики и истолкованные в некоторых

прикладных понятиях теории вероятностей. Точнее, речь пойдет о

статистическом законе больших чисел.

Смысл закона больших чисел в упрощенном изложении состоит в следующем.

Допустим, мы производим какой-то опыт, исход которого может быть тем или

другим: например, подбрасываем монету (может выпасть “орел” или “решка”),

игральную кость (может выпасть одна из ее шести граней) или анализируем

события, исход которых ограничен несколькими равновероятными вариантами.

Исходя из количества возможных равновероятных исходов опыта, мы можем

предсказать, как часто будут происходить исходы опыта, если повторять его

много раз. Так, монета в 50% случаев предположительно выпадет “орлом” и

столько же “решкой”, а игральная кость примерно в 17% случаев выпадет

одной из своих граней и т.д. Такие предсказуемые вероятные исходы опытов,

предполагаемые заранее, являются математическим ожиданием исхода опытов.

Согласно закону больших чисел реальный исход очень большого количества

опытов (если их итог предсказуем с точки зрения вероятности) будет мало

отличаться от его математического ожидания. Теория вероятностей позволяет

математически предсказывать и разновероятные исходы опытов, если их

возможные варианты заранее известны. В частности, из закона больших чисел

следует, что, если опыт повторять 10000 раз, то реальный исход будет

отличаться от математического ожидания менее, чем в 1% случаев, что

статистически составляет пренебрежимо малую величину. Иными словами,

поведение какого–то вероятного события, если оно повторяется 10000 раз,

становится практически предсказуемым, т.е. начинает подчиняться не

статистической, а по существу динамической (однозначно предсказуемой)

закономерности. Если повторять опыт больше 10000 раз, согласие его

реального исхода с математическим ожиданием будет усиливаться, но на

пренебрежимо малые доли процента, а если опыт повторять менее 10000 раз,

расхождение его реального исхода с математическим ожиданием превысит один

процент и будет тем сильнее, чем меньше опытов мы произведем. В теории

вероятностей говорят не о должном согласии исхода опытов с их

математическим ожиданием, а лишь о вероятном, однако в данном случае это

не существенно.

Для проявления закона больших чисел не обязательно производить один и

тот же опыт диахронически (последовательно во времени). Если мы возьмем

совокупность из 10000 объектов, варианты поведения которых статистически

предсказуемы, то одновременное поведение этих объектов будет также

предсказуемо. В частности, если рассмотреть популяцию из 10000 человек

или более, зная заранее возможные стереотипы поведения этих людей и

частоты, с которыми варианты поведения проявляются, можно очень точно

предсказать, как поведет себя эта популяция в каждый конкретный момент

времени: поступки отдельных людей могут варьироваться, но популяция в

целом будет вести себя вполне предсказуемо (здесь мы отвлекаемся от таких

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24