Польское восстание 1863 года и роль России

студенческого). Кроме того, ближайшее участие в работе новой организации

принимали также братья Франковские (Ян, Станислав и Леон), Кароль

Новаковский, Рафал Краевский, поэт Адам Аснык и др. Организация строилась

на конспиративной основе и вскоре охватила своей сетью весь город. Ее целью

была подготовка восстания. Собирались средства, распространялась

нелегальная литература, проводились военные занятия, пропагандировалась

идея восстания в народе. Организация имела связи со многими городами

Царства Польского, а также с эмиграцией. Янковский находился под большим

влиянием Мерославского и держал контакт с его главным помощником Кужиной.

Образование организации Янковского означало шаг вперед в деле подъема

национально-освободительного движения. Социальные вопросы — и прежде всего

крестьянский — не слишком интересовали ее, хотя она и предусматривала

скорейшее уничтожение барщины и наделение крестьян землей. Главное внимание

ее было сосредоточено на 'подготовке восстания против русского царизма.

[28]Следует отметить, что Маевский и его сторонники были против такой

установки. Летом 1860 г. Янковский ездил в Париж для обсуждения некоторых

вопросов с Кужиной и на обратном пути был арестован австрийской охраной на

границе; его выдали русским властям, которые посадили его в Варшавскую

цитадель, а затем сослали в Сибирь. Это обстоятельство в известном смысле

ослабило организацию, комитет был распущен, Маевский снова обособился и

только осенью новые люди — прибывший из Парижа по поручению Мерославского

Францишек Годлев-ский, братья Франковские, Болеслав Денель — восстановили

прежнюю организацию и даже усилили ее.

На движение в Царстве Польском большое влияние оказывали польские

патриотические кружки, возникавшие в России, а также польские эмигранты,

поддерживавшие Мерославского. Эти кружки и эмигранты дали движению многих

людей и повлияли на его направление. Наибольшую роль в польских

патриотических кружках в России играли студенты, которых насчитывалось в то

время в русских высших учебных заведениях около 3 тыс. и которые по своему

возрасту и по условиям своей жизни, а также под влиянием возникавших перед

ними общественных и научных интересов особенно легко замечали недостатки

общественной жизни и живо на них реагировали. Среди поляков — студентов

русских университетов в это время преобладали не богатые (обычно

отправлявшиеся учиться за границу), а малоимущие, более отзывчивые к нуждам

и несправедливостям, которые терпел народ. Огромное влияние на развитие

политических взглядов польской молодежи оказывали русские революционеры,

усилившие в это время свою борьбу с крепостническим строем. Молодежь

усваивает демократические взгляды и готовится к общественной деятельности.

Она мечтает о восстановлении независимости Польши и построении ее на

демократических началах. Постоянное общение польских революционеров с

русскими побуждает первых к тесному сотрудничеству с русским революционным

движением. Однако в решении основных вопросов — крестьянского и

национального — польская молодежь в большинстве своем не обнаружила

достаточной' зрелости: крестьянскую реформу она рассчитывала провести

руками самой шляхты, а территории Литвы, Белоруссии и правобережной Украины

она продолжала рассматривать как составные части Польши.

К числу ранних польских кружков относились польские землячества в

Киевском университете, в котором насчитывалось около тысячи польских

студентов (что составляло более 80% всего состава). Землячества

содействовали самообразованию студентов, имели свои библиотеки и кассы

взаимопомощи. В 1857 г. студенты создали узкую нелегальную организацию,

построенную на основе троек (отсюда ее прозвище: «Тройницкий союз»).

Организация объединяла не только поляков, но и украинцев. К числу виднейших

деятелей этого союза принадлежали Владислав Геншель, Влодимеж Милёвич, Леон

Гловацкий (его младший брат Александр впоследствии выдающийся писатель

Болеслав Прус), известный уже нам по Варшаве Кароль Новаковстаий, видный

впоследствии украинский историк и общественный деятель Владимир Антонович,

Фаддей Рыльский (отец современного украинского поэта Максима Рыльского),

студент Стефан Бобровский и др. Союз имел демократический характер, его

приверженцы выступали прежде всего за интересы крестьянства, требовали

проведения радикальной аграрной реформы, в летнее время «ходили в народ»,

одетые в крестьянские свитки. В университете Тройницкий союз организовал

несколько студенческих протестов, конфликтов с властями и даже забастовок.

Позже (в 1861 г.), когда обнаружилось различие взглядов по важнейшему

вопросу — о судьбе Украины и границах будущей независимой Польши,

украинская группа союза вышла из него.

Наиболее тесно с русским революционным движением связан был польский

патриотический кружок в Петербурге. Из его среды вышли впоследствии видные

участники восстания. В Петербурге была довольно многочисленная польская

колония, состоявшая из студентов, чиновников, офицеров. Студенты были

объединены в землячество. В 1858 г. оформилась нелегальная польская

патриотическая организация, ядро которой составлял офицерский кружок в

составе некоторых слушателей военных академий (артиллерийской, инженерной и

Генерального штаба). В организацию входили также студенты и чиновники. Были

и русские. Наиболее видными деятелями этой организации, насчитывавшей до 70

человек, были офицеры Генерального штаба Зыгмунт Сераковский и Ярослав

Домбровский (в будущем генерал Парижской Коммуны), видный чиновник

министерства финансов и историк Иосафат Огрызко, офицеры Зыгмунт Падлевский

и Людвик Звеждовский, студент Лесного' инстигута Валерий Врублевский (в

будущем также генерал Парижской Коммуны), студент университета Константин

Калиновский.

Душой организации был Сераковский, которому в то время исполнилось 32

года. Сераковский, сын мелкопоместного волынского шляхтича, еще в 1848 г.,

будучи студентом Петербургского университета, участвовал в революционном

движении, за что был арестован и сослан в солдаты в Оренбургский край. По

возвращении через восемь лет в Петербург Сераковский окончил здесь Академию

генерального штаба и в чине капитана служил в Военном министерстве. В

Петербурге Сераковский тотчас же возобновил свою революционную

деятельность, познакомился с русскими [революционерами, в том числе с Н. Г.

Чернышевским и Н. А. Добролюбовым, с которыми установил дружеские

отношения. Он сотрудничал в журнале «Современник», утверждая в своих

статьях идеи национального равноправия и свободы. Способный, энергичный и

пылкий и в то же время мягкий и искренний, Сераковский вызывал большую

симпатию среди революционеров. Пользуясь своим служебным положением,

Сераковский начал настойчивую борьбу за отмену телесных наказаний в армии.

Летом 1860 г. он ездил в заграничную командировку, во время которой

встречался с Герценом в Лондоне и с Гарибальди в Италии.

Польская патриотическая организация в Петербурге имела не только общую

цель — свержение царизма, но и частную — восстановление независимости

Польши. Эту цель она пропагандировала среди польской колонии, используя для

этого легальные литературные вечера с приглашением более широкого круга

лиц. В конце 1858 г. Огрызко организовал издание польской газеты «Слово»,

среди сотрудников которой был видный польский адвокат и ученый Владимир

Спасович (газета, однако, вскоре была запрещена). Кроме того, Огрызко издал

8 томов собрания законов (Volumina legum) старой Польши, что должно

было символизировать неизбежность и близость восстановления польского

государства.

Польские революционеры в Петербурге в большинстве своем вышли из

мелкой шляхты западных губерний (украинских, белорусских и литовских).

Социальное происхождение оказывало влияние на их взгляды. Польские

революционеры не вполне усвоили революционные идеи Чернышевского. Даже

такие деятели, как Сераковский и Домбровский, полагали, что основной

социальный вопрос — крестьянский — может быть решен только с участием

шляхты. В то же время следует отметить, что происхождение многих польских

революционеров из украинских, белорусских и литовских земель способствовало

выработке у некоторых из них более правильного отношения к национальным

интересам литовцев, белоруссов и украинцев. Они учитывали национальную

самобытность указанных земель и считали необходимым считаться с этим

фактом. Немалое влияние оказывала при этом демократическая позиция русских

революционеров в данном вопросе. Сераковский, Калиновский и некоторые

другие революционеры признавали право литовского, белорусского и

украинского народов на самостоятельность.

Кроме Киева и Петербурга, польские землячества и патриотические

организации возникли также в Москве, Дерите (в университетах) и в других

городах. Между всеми этими организациями существовали связи, в которых

наиболее важную роль играли Владислав Геншель, Зыгмунт Падлевский, Стефан

Бобровский и др.

Как отмечалось выше, деятельность Польского демократического общества

в 50-х годах чрезвычайно ослабла. Руководящая группа его была удалена из

Франции и переехала в Лондон, после чего в Обществе наступил раскол. Левые

элементы поддерживали лондонскую группу, которая, однако, и после революции

1848—1849 гг. не сумела вполне освободиться от влияния шляхетских

взглядов;после смерти своего наиболее выдающегося руководителя Станислава

Ворцеля (1857) она ослабила свою деятельность и утратила влияние. Правые

элементы группировались вокруг оставшегося в Париже Мерославского, который

продолжал активную деятельность.

Людвик Мерослапский принадлежал к старшему поколению деятелей

польского национального движения (родился в 1814 г.). Еще в 1846—1849 гг.

он прославился как мужественный патриот, демократ и искусный военачальник.

Приговоренный прусским судом к смерти в 1847 г., он был освобожден

[революцией в марте 1848 г. и принял активное участие в революционных

сражениях в Познанской области, а затем в Сицилии и Баденс. [29]С тех пор

демократическая и повстанческая молодежь считала его своим вождем и первым

кандидатом в руководители будущего восстания. Однако Мерославский не

оправдал возлагавшихся на пего надежд. Он был слишком высокомерным

человеком, далеким от народа шляхетским революционером и упорным

доктринером в военном деле. Он сам считал себя вождем польского народа и не

терпел возражений и критики но своему адресу. Его демократизм был

демагогический, и угрозы по адресу шляхты лишь прикрывали его главные

расчеты па шляхту. Мыслящий категориями военных операций лишь регулярных

армий, он не понимал значения партизанской, народной войны и полностью

отвергал последнюю. Ко всему этому он, воспитанный в культе Наполеона 1

(его отец служил в наполеоновской армии), остался бонапартистом до конца

своих дней и в 50-х годах свои главные надежды возлагал на Наполеона III.

Таким образом, Мерославский надеялся освободить Польшу не силами народа, а

при помощи шляхты и западных держав.

После разрешения выездов за границу в Париж прибыло из Царства

Польского немало поляков, стремившихся к учению или к политической

деятельности. Они с воодушевлением слушали речи Мерославского, в которых

он нападал на сторонников мирного экономического прогресса и призывал к

восстанию, утверждая, что восстание решит крестьянский вопрос. Он угрожал

консервативной шляхте народным возмущением и в то же время обещал ей

сохранить ее имения в случае участия в восстании. Он говорил, что восстание

должны организовать заговорщики из «третьего сословия» без участия

крестьянства; народ и шляхта должны будут подчиняться руководителям

восстания. Последнее должно начаться лишь в случае военной интервенции

западных держав. Совершенно очевидно, что Мерославский указывал польскому

народу неправильный путь.

Деятельность Мфославского и его сторонников особенно усилилась с

возникновением национально-освободительной войны итальянского народа весной

1859 г. Оживились связи с Царством Польским, Галицией и другими польскими

землями. Мерославский стремился занять руководящую роль в движении в

Царстве Польском. Ближайшими соратниками его были генерал Юзеф Высоцкий,

Северин Эльжановский Ян Кужина; в числе его приверженцев были Адам Аснык,

Влодимеж Милёвич и др. Мерославский установил связи с вождями итальянского

демократического движения Гарибальди и Маццини, которые, опасаясь

воскрешения реакционного Священного Союза против итальянцев, призывали его

к организации народного восстания в Польше. Мерославский через Яна Кужину

посылал директивы о подготовке восстания в Царство Польское. В то же время

племянник французского императора принц Жером-Наполеон передавал ему, что

Франция, хотя она и заинтересована в польском движении, не будет воевать с

Россией за Польшу. Мерославский оказался на распутьи.

Демократическим кружкам в Царстве Польском противостояло возникшее в

1858 г. Сельскохозяйственное общество, состоявшее в подавляющем большинстве

своем из помещиков и шляхты. Во главе общества стоял граф Анджей Замойский.

В течение первых трех лет своей деятельности Сельскохозяйственное общество

занималось почти исключительно вопросами агрономии, выставок, конкурсов и

т. д. Когда же оно касалось крестьянского вопроса, то ограничивалось лишь

пожеланием очиншевания крестьян при условии добровольного согласия обеих

сторон. Эти пожелания были обречены на неудачу, так как менее состоятельные

помещики вообще не хотели переводить крестьян на чинш, а другие стремились

при очиншевании отобрать от крестьян сервитуты. Крестьяне же решительно

защищали свои сервитуты. Острота классовых противоречий в деревне и боязнь

крестьянских волнений побуждали помещиков сохранять хорошие отношения с

русским царизмом. Помещики видели, что в решении крестьянского вопроса им

не обойтись без поддержки правительства. Они мечтали о смягчении

политического режима в Царстве Польском и получении некоторой автономии, но

лишь мирным, легальным путем. В условиях же оживления демократического

движения они опасались обращаться к правительству даже с легальными

требованиями. Граф Анджей Замойский вообще полагал, что для Польши выгоднее

быть в одном государстве с Россией, чем быть независимой, ибо в случае

восстановления независимой Польши Россия вновь стремилась бы покорить ее,

что привело бы Польшу к необходимости затрачивать огромные силы на оборону.

«Наше политическое существование под властью русских монархов,— говорил

он,— при одновременном закреплении законом нашей полной национальной

обособленности и нашего возрождения было бы для нас наиболее желательно,

ибо оно устраняло вышеуказанную опасность» .

Консервативная часть польской эмиграции, находившаяся под руководством

князя Адама Чарторыского, а затем его сына Владислава и ожидавшая нового

возрождения польского вопроса на международной арене, старалась не

допустить открытого соглашения польских помещиков с царским правительством,

рекомендуя им проводить либеральные реформы (наделение крестьян землей и

др.) и надеяться на французского императора Наполеона III; тем самым

имелось в виду удержать польское общество под влиянием помещиков.

Сельскохозяйственное общество было только частью либерально-

консервативного лагеря польского народа. На левом крыле этого лагеря

находился кружок Эдварда Юргенса, чиновника Комиссии внутренних дел,

человека образованного и способного. Этот кружок состоял из представителей

средних и высших слоев буржуазии и буржуазной интеллигенции. Польская

буржуазия была заинтересована в ликвидации феодальных порядков и в

предоставлении Царству Польскому автономии. Она выступала за либеральные

реформы, за наделение крестьян землей, за просвещение народа, за

предоставление городам самоуправления, за уравнение в правах евреев;

последнее требование имело особое значение, поскольку среди польской

буржуазии было много евреев, продолжавших терпеть ограничения в правах на

приобретение недвижимой собственности и на выполнение некоторых

общественных функций и др. Однако польская буржуазия, начавшая уже

срастаться экономически с помещиками и боявшаяся народных восстаний,

оказалась неспособной на решительную борьбу за национальное освобождение и

прогрессивные преобразования. Выражавший ее интересы кружок Юргенса

выступал в одном лагере с Сельскохозяйственным обществом и борьбу за

национальное освобождение откладывал на далекое будущее или, как говорили в

народе, «на тысячу лет»; отсюда прозвище его сторонников — «милленеры» (от

латинского слова mille — тысяча).

Между демократическими кружками, с одной стороны, и буржуазным кружком

Юргенса — с другой, существовали вначале близкие отношения, и некоторые

лица одновременно посещали оба кружка. Однако с самого начала между ними

существовало очевидное политическое различие, которое с течением времени

прекратилось в антагонизм.

На рубеже 50-х и 60-х годов положение в Царстве Польском значительно

обострилось. Польский народ ждал реформ и уступок, русский царизм их не

давал. В 1859 г. в России сложилась революционная ситуация; в польском

обществе полагали, что назревающие потрясения в России создают

благоприятные условия для польского выступления. В Италии началась война за

освобождение страны от австрийского господства; итальянцам помогала

Франция, заинтересованная в ослаблении Австрии. Французский император

Наполеон III провозгласил с демагогической целью «принцип национальности»,

т. е. принцип национальной свободы. Популярность Гарибальди и Наполеона III

среди поляков стала огромной. Полякам казалось, что события в Италии

предвосхищают события в Польше, что Франция окажет помощь также польскому

народу. В соседних польских землях — Галиции и Познанской области — также

оживилось движение за расширение национальных прав и свобод. Под влиянием

внутренних и внешних обстоятельств активные деятели движения в Царстве

Польском решили перейти к новым формам борьбы — к массовым выступлениям, к

манифестациям.

Первой была манифестация в июне 1860 г., во время похорон вдовы

генерала Совинского, погибшего во время восстания 1831 г. По призыву

кружков Янковского на похороны пришли массы городского населения самых

различных слоев. Когда пастор назвал умершую «вдовой полковника» (Совинский

получил чин генерала от повстанческого правительства), толпа громко

поправила: «генерала». Группа активных участников манифестации оторвала от

гроба шлейф, разорвала его на мелкие части, которые и раздала на память

сопровождавшей массе. После похорон состоялось шествие в предместье Варшавы

— Волю — к месту гибели Совинского.

Следующая демонстрация произошла осенью того же года во время съезда в

Варшаве трех монархов, поделивших и угнетавших Польшу. Народные массы

расценили этот съезд как грубое оскорбление и угрозу польскому народу.

Члены патриотического кружка Школы изящных искусств начали агитацию за

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10