Развитие образования в Пермяцком крае в конце XIX – первой трети XX веков

чтения” Л. Н. Толстого; “Азбука” и “В школе и дома” Н. Ф. Бунакова;

“Букварь” и “Наш друг” Н. А. Корфа; “Первая учебная книга И. И. Паульсена.

Все эти были лучшие учебники и учебные пособия того времени. Их авторы –

выдающиеся русские педагоги-методисты (Прокошев,1976,с.7).

Методы обучения значительно отличали земскую школу от церковно-

приходской, в ней более широко применялся принцип наглядности. Земские

школы имели и применяли такие наглядные пособия, как разрезная азбука,

арифметический ящик, шведские счеты, образцы русских и метрических мер,

глобусы, карты, картинки по развитию речи, картины по естествознанию и

истории, коллекции минералов, насекомых, технических культур (лен,

конопля), модели сельскохозяйственных орудий. Наглядность особенно помогала

учителю на уроках объяснительного чтения, где учащимся, главным образом, и

сообщались элементарные сведения по истории, географии, естествознанию

(Коньшин,1999,с.32).

Организационная и методическая работа была хорошо поставлена в

Тиминской, Архангельской, Купроской школах. В Тиминской школе до 1917 года

работала одна из старейших учительниц Коми-Пермяцкого округа О. Ф. Матлина-

Козлова, награжденная в 1939 году орденом “Трудового Красного знамени”, а в

1943 году - орденом Ленина. В Архангельской земской школе работали

известные впоследствии учителя Д. А. Баяндин и А. А. Баяндина, а в

Купросской - В. А. Швецов (Бачев,1988,с.29).

С конца 1899 года на школы Коми-Пермяцкого края была

распространена система Н. И. Ильминского, прфессора Казанской духовной

академии, которая способствовала повышению грамотности среди нерусских

народов, в том числе и пермяков, и приобщила их к богатой русской культуре.

В конце XIX века церковно-приходские пермяцкие школы

преобразовались в четырехгодичные. Преподавание всех предметов в них

осуществлялось по системе Ильминского: в младшем отделении первые два года

– на пермяцком языке, а в старшем – на русском языке. Преподавали учителя

из коми-пермяков и русских, владеющих пермяцким языком (Зубов,1993,с.18).

Внося коренные изменения в методику преподавания, система

Ильминского ничего не изменила в программах низших церковно-приходских

школ. По прежнему большая часть учебного времени отводилась на “закон

божий”, чтение древнеславянских текстов церковных книг, изучение молитв и

церковных песнопений.

Недельное количество часов, предусмотренное учебным планом для

церковно-приходских школ, распределялось по системе Ильминского следующим

образом:

Закон божий -4часа

Славянское чтение -2часа

Счисление -6часов

Чтение гражданской печати -6часов

Чистописание - 2часа

Письмо -6часов

Всего -26часов

Учебники и учебные пособия, разрешенные для церковно-приходской

школы, были составлены в духе активной проповеди догматов церкви. В целом

они носили реакционный характер и не имели ничего общего с наукой.

Основными учебными пособиями были “Книга священного чтения”,

“Начальные уроки закона божьего”, “Молитвенник”. Для обучения грамоте

использовалась “Азбука”, составленная Ильминским (Бачев,1998,с.35).

Арифметика в нерусских школах не преподавалась. Ее, по системе

Ильминского, заменяло счисление – изучение четырех действий над целыми

числами в пределах ста. Ученики производили действия как в уме, так и на

бумаге. На последнем году учения их знакомили с прстейшими вычислениями по

измерению площадей. В преподавании счисления учителя церковно-приходских

школ использовали методы учителей земской школы. Так, на уроках счисления

широко применялись шведские счеты.

Самым пргрессивным элементом системы Ильминского явилась методика

обучения русскому языку через посредство родного языка. Допуская в школу

коми-пермяцкий язык, учитель неизбежно должен допустить и учебник,

написанный на коми-пермяцком языке (Прокошев,1976,с.12).

Для обучения чтению в младшем отделении церковно-приходской школы

использовался пермяцкий букварь Е. Е. Попова, построенный на основе

изучения звуков и букв русского алфавита посредством пермяцких слов. Для

каждой изучаемой русской буквы была подобрана группа пермяцких слов,

которые складывались из букв разрезной азбуки учителем или учениками и

выставлялись на доске. Другим методом изучения азбуки была запись группы

пермяцких слов под диктовку учителя, причем учитель сразу же давал перевод

этих слов на русский язык. Читать русские слова целиком учащимся не давали

читать до тех пор, пока они не изучили всех букв русской азбуки. Перевод

был предназначен главным образом для учителей, не знакомых с пермяцким

языком (Бачев,1991,с.48).

Первые уроки, таким образом, посвящались упражнению учащихся в

чтении букв русской азбуки и знакомству с русскими названиями отдельных

предметов. Изучение букв Л, Ф, Х, Ц, Щ было отложено на самый конец, так

как соответствующих звуков в пермяцком языке нет (Зубов,1993,с.76).

После чтения и перевода специально подобранных пермяцких слов и

кратких выражений ученики переходили к чтению и переводу слов и кратких

предложений, помещенных во втором, этимологическом отделе азбуки Е. Е.

Попова. При этом учителя обращали внимание на отличие грамматических форм

пермяцкого языка от русского, особенно тех, которые затрудняли изучение

последнего коми-пермяками. Третий отдел книги Попова был составлен из

рассказов на коми-пермяцком языке. Чтению этих рассказов отводилось не

менее двух-трех месяцев.

Взятая в целом, эта методика должна была подвести ученика к

изучению русского языка, однако и для овладения родным языком она давала

многое: в течение первых двух лет он занимался только на родном языке,

причем учителя знакомили его с некоторыми грамматическими формами,

присущими этому языку (Баталова,1998,с.18).

После трех месяцев обучения по такой методике ученики приступали к

чтению русского текста. В церковно-приходских школах обычно брали “Книгу

для чтения” Н. А. Одинцова (первый год обучения). Упражняясь в чтении,

ученики “практиковались в русском разговоре по содержанию читаемых русских

статей до тех пор, пока они совершенно не овладевали содержанием их, пока

не достигали русского пересказа статей с полным разумением. К концу второго

года обучения дети настолько научились понимать русскую речь, что с

третьего года уже не прибегали к помощи пермяцкого языка”

(Прокошев,1976,с.13).

В старшем отделении церковно-приходской школы ученики проходили

“Книгу для чтения” Н. А. Одинцова (второй год обучения), пропуская трудные

и, сокращая длинные статьи, заучивали наизусть стихотворения и занимались

письменными упражнениями в правописании, используя или книгу Н. А. Одинцова

или курс правописания П. А. Некрасова.

Изучение русского языка шло параллельно с изучением коми-

пермяцкого. Одновременно с этими двумя живыми языками изучался и “мертвый”,

старославянский. Такое нагромождение языкового материала на первых ступенях

учения было вредно: не овладев, как следует одним языком, ученики

переходили к другому. В результате школа не давала прочных знаний ни по

одному языку.

Элементы русской грамоты и зачатки коми-пермяцкой грамоты – вот

все полезное, что мог получить ученик церковно-приходской школы

(Бачев,1991,с.49).

Учебный процесс в земской и церковно-приходской школах

организовывался так, что начала и конца учебного года в школах точно

установлено не было. Занятия начинались в школах между 1 и 15 сентября, а

зачастую и еще позднее. Были случаи, когда школы начинали заниматься в

октябре-ноябре. Продолжительность учебного года в церковно-приходских

школах составляла от 109 до 160 учебных дней, а в земских – от 130 до 163

дней. Число учебных дней нередко было еще меньше из-за плохой погоды,

буранов, разлива рек весной, когда ученики не могли попасть в школу.

Школьники отпускались на несколько дней во время вывозки навоза на поля

(Зубов,1993,с.76).

Много учебного времени отрывали религиозные праздники и “царские

дни”, в которые вести занятия категорически в школах запрещалось.

Процент охвата детей школами как церковно-приходскими, так и

земскими был в крае очень невысок, причем процент обучавшихся девочек был

ничтожно мал. Так, в 48 школах духовного ведомства в Соликамском уезде в

1899-1900 учебном году числилось 1748 мальчиков и 510 девочек

(Прокошев,1976,с.4). В коми-пермяцких волостях Соликамского уезда в 1906-

1907 учебном году и 33 школах духовного ведомства обучались 1031 мальчик и

лишь 154 девочки. Например, в Волпинской церковно-приходской школе

обучались 31 мальчик и одна девочка (Бачев,1991,с.43).

Земские школы в нашем крае помещались в зданиях, построенных по

единому типу. Школа имела две классные комнаты, учительскую, квартиру для

заведующего школой, кухню, в которой обычно жила школьная прислуга,

прихожую и уборные. Необходимо указать, что здание школы земство часто

строило значительно позже открытия школы. Школы по несколько лет находились

в совершенно неприспособленных для учебных занятий помещениях.

Материальная бедность церковно-приходских и земских школ,

непродолжительность учебного года, частые пропуски детьми учебных занятий,

ограниченность содержания школьной работы приводили к тому, что школа

давала пермяцким детям непрочные, неглубокие, самые элементарные знания.

Передовая часть коми-пермяцкого учительства хорошо понимала это и вела

борьбу за коренную перестройку работы школы, добиваясь, прежде всего, права

преподавать на родном языке. Осуществить эти желания удалось только с

образованием нашего округа после 1925 года (Прокошев,1976,с.15).

Подготовка учителей для земских школ края велась в учительских

школах, которые открывались некоторыми земствами, учительских семинариях и

учительских институтах. Но значительное количество учителей специальной

подготовки не имело (Бачев,1988,с.44).

Преобладание русских учителей в земских школах Коми-Пермяцкого

края сохранялось вплоть до образования КПНО. Русские учителя земской школы

в своем большинстве были уроженцами Пермской губернии и хорошо знали

местные условия, часть их владела коми-пермяцким языком. Учителя коми-

пермяки Д. А. Сысолетин, уроженец с. Верх-Иньва, А. С. Федосеев, уроженец

с. Кочево, Д. А. Хорошев, уроженец д. Мелюхино, Е. Е. Попов, уроженец д.

Кекур, происходили из крестьян. Все они закончили Соликамское уездное

училище. Эта небольшая группа была первым отрядом народных учителей края

(Зубов,1993,с.77). Усвоив прогрессивные идеи русской педагогической мысли,

эти учителя много сделали для развития коми-пермяцкой школы. Учитель

Кудымкарского земского училища Е. Е. Попов был видным деятелем народного

просвещения в Пермской губернии. Он оставил заметный след в истории коми-

пермяцкой школы как педагог, методист и автор учебников (Зубов,1993,с.77).

Плохо подготовленных учителей в школах духовного ведомства было

много, увольняли их также часто (Прокошев,1976,с.16).

Отсутствие учителей служило поводом для закрытия школ. В рапорте

от 9 ноября 1894 года Пермскому епархиальному училищному совету наблюдатель

школ благочинный священник Яков Шестаков – видный исследователь края,

заявил, что Юсьвинская двухклассная церковно-приходская школа за неимением

способных лиц в причте Юсьвинской церкви к преподаванию предметов, кроме

закона божия, должна прекратить свое существование и просит отделение

ходатайствовать перед епархиальным училищным советом о разрешении передать

все учебные пособия школы в школу грамоты в Захаровском приходе Ошибской

церкви (Бачев,1991,с.45).

Материальное положение земского учителя было несколько лучше, чем

положение учителя школы грамоты и церковно-приходской, но и оно оставалось

тяжелым. Максимальная ставка учителя была 420 рублей в год, но получали ее

очень немногие. Размеры учительских окладов определяло земство в

зависимости от разряда школы. В 1900 году постановлением земских собраний

все школы Пермской губернии были разбиты на 7 разрядов. К первому разряду

относились школы, где было свыше 200 учащихся, ко второму – школы с

контингентом свыше 170. Учитель школы первого разряда получал 420 рублей,

а учитель школы седьмого разряда - всего 300 рублей в год, то есть 25

рублей в месяц. Большинство школ Пермяцкого края относились к седьмому

разряду (Бачев,1991,с.76).

В земских школах седьмого разряда и почти во всех церковных школах

учитель, как правило, был один, так что ему приходилось вести все классы.

Кроме учебной работы на учителя ложилось все хозяйство школы, которое

доставляло много хлопот и неприятностей (Прокошев,1976,с.18).

Квартирой учителю иногда служила та же самая классная комната, в

которой он вел занятия. Лучше обеспеченные учителя иногда переводили школу

к себе на квартиру. “Я, слава богу, перестроила свой дом и занимаюсь в

своем доме уже второй год, теперь не тесно и не темно, как было в часовне,

5 окон большие и классная комната тоже большая и еще есть маленькая, -

писала в одном из прошений на имя начальства учительница Мальцевской школы

П. Плотникова. – на перестройку дома издержала 150 рублей своих

собственных. Квартирные не получала ниоткуда: ни от общества, ни от церкви,

ни от отделения. Можно меня назвать учительницей и попечительницей: все

достаю сама, отопление и освещение за свой счет” (Зубов,1993,с.48).

Нормальной учебной нагрузкой для учителя как земской, так и

церковной школы считалось одновременное проведение занятий с 60 учащимися.

Постановлением Пермского епархиального училищного совета от 9 июня 1908

года было определено: “Признать высшею нормою учащихся в церковных школах

Пермской епархии при одном учителе или учительнице 60 человек, при большем

же числе учащихся назначать помощника или помощницу в том случае, если

отделение располагает на этот предмет свободными средствами”

(Прокошев,1976,с.19).

Земские и церковно-приходские школы в исследуемый период сыграли

прогрессивную роль в развитии образования в Коми-Пермяцком крае. Именно в

это время заложена основа обучения на родном пермяцком языке, которая в

последствии оказала большую роль для становления коми-пермяцкого

национального образования.

Глава III. Развитие народного образования в первой трети XX века в

Пермяцком крае.

Трагедией многих народов окраин России было отсутствие

национальной письменности, книг на родном языке, учителей. Обучение велось

на церковно-славянском или русском языках. Поэтому на родном языке

разговаривать приходилось лишь в деревне или в семье (Бачев,1995,с.70).

§1 Создание коми-пермяцкой письменности.

Немаловажное значение для коми-пермяцкого этноса сыграло создание

своей азбуки и своей коми-пермяцкой письменности. В данной главе

описывается и анализируется создание коми-пермяцкой письменности, начиная с

конца XIX века и в период после образования Коми-Пермяцкого национального

округа, а также описывается процесс ликвидации неграмотности в нашем крае.

Первые попытки создать коми-пермяцкую письменность относятся к концу

XVIII века, когда пермский священник А. Попов составил словарь и грамматику

коми-пермяцкого языка. Впоследствии словари и грамматику выпустили Ф.

Любимов, священник Егвинской церкви, Ф. Волегов, крепостной глава

Строганова (Баталова,2000,с.23).

В 60-е годы XIX века вышли первые книги на коми-пермяцком языке. Это

были переводы житий святых, сделанные Н. Роговым и А. Поповым

(Бачев,1995,с.70).

Основателями коми-пермяцкой национальной литературы были писатели

А. Н. Зубов и М. П. Лихачев, которые начали работать в первые годы после

Октябрьской революции. К этому времени коми-пермякам было дано право

создать свою письменность, но самой письменности, как таковой, еще не было.

В жизни коми-пермяков был свой уклад, своя история, своя же национальная

культура, язык, на котором следовало говорить. Но у этого языка не было ни

азбуки, ни грамматики, по которым надо было учиться читать и писать. С

этого времени нашим молодым писателям А. Н. Зубову и М. П. Лихачеву -

основоположникам коми-пермяцкой литературы, чтобы начать свою творческую

работу, начать писать для народа стихи, сказки, песни да рассказы на своем

родном коми-пермяцком языке, сначала надо было подумать, какую азбуку

создать (Фадеев,1989,с.4). Следует отметить, что в 1927 году с целью

создания коми-пермяцкой письменности и издания учебников, научно-

методических разработок по родному языку, при Окружном Совете народных

депутатов было создано научно-исследовательское бюро

(КПГА,Ф.31,Д.11,Оп.16,Л.11-13). В состав этого бюро вошли М. П. Лихачев и

А. Н. Зубов. Деятельность этого научно-исследовательского бюро можно

отнести к первому научно-исследовательскому учреждению нашего округа. Оно

сыграло важную и главенствующую роль по разработке и выпуску научно-

методических пособий, учебников, книг для обучения детей на родном коми-

пермяцком языке. К примеру с 1929 по 1937 годы в округе было выпущено 147

учебников, научно-методических и научно-практических разработок, книг для

обучения детей в школах округа на коми-пермяцком языке

(КПГА,Ф.31,Д.11,Оп.16,Л.11-13).

Следует подчеркнуть, что первоначально на коми-пермяцком языке

была принята “молодцовская” азбука, которая развивалась во время

становления национальной письменности, родственной с коми-зырянским языком.

И пусть в этой азбуке не хватало таких необходимых звуков и букв, как дз,

дж, тш, э, ф, х, ю, я, ь, но именно с нее , с 1920 по 1932гг. развивалось

творчество А. Н. Зубова и М. П. Лихачева. По этой же азбуке на основе

иньвенского диалекта с1922 по 25гг. А. Н. Зубов и М. П. Лихачев составили

первые учебники для неграмотного населения и младших школьников: “К новой

жизни”, “Для чтения и письма” (Бачев,1991,с.83). С этой азбуки да с этих

учебников и началась наша национальная письменность. Следует отметить, что

в южных районах округа, в нижнеиньвенский диалект, как и в русский, была

введена буква Л. жителям Кудымкарского и Юсьвинского районов было тяжело

учиться по составленной азбуке и учебникам с Л-диалектом (Фадеев,1989,с.5).

Нужно дополнить, что основоположниками коми-пермяцкой литературы и

письменности, в начале 1930-х годов с целью знакомства с культурой русского

и других народов, М. П. Лихачевым и А. Н. Зубовым многие произведения

русских писателей переводились на коми-пермяцкий язык.

Еще в феврале 1923 года на I съезде коми-пермяцкой интеллигенции

обсуждался вопрос “О развитии литературного языка”. Этот съезд и

провозгласил право на существование коми-пермяцкого литературного языка,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6