Начальный период Великой Отечественной войны.

«Барбаросса». Первоначально нападение планировалось на 15 мая 1941

года, но конце апреля из-за операций на Балканах было перенесено на

22 июня. Уже это исключает всякую попытку оправдать гитлеровское

вторжение соображениями о «превентивном ударе» – независимо от

того, планировал ли, свою очередь, Сталин нападения на Германию.

Ещё в марте 1941 года Гитлер объявил, что войну против России «не

следует вести по законам рыцарства». Нацистский фюрер утверждал:

«Это прежде всего борьба идеологий и рас, поэтому её необходимо

вести с беспрецедентной неумолимой жестокостью. Все офицеры должны

освободиться от устаревших взглядов… Комиссары являются носителями

идеологии, прямо противоположной национал-социализму, поэтому их

необходимо ликвидировать. Немецких солдат, виновных в нарушении

международного закона… оправдают. России не участвует в Гаагской

конвенции, поэтому на неё положения конвенции не

распространяются»[31].

В четвёртом часу утра 22 июня житель Киева, Минска, Одессы,

Севастополя, Каунаса и многих других советских городов проснулись

от грохота разрывов и воя сирен. Бомбы обрушились на аэродромы,

узловые ж/д станции, военные городки, штабы, склады боеприпасов,

горючего и воинского снаряжения. Пограничные заставы, строившиеся

укрепления, военные объекты вдоль всей западной границы СССР

подверглись массированному артиллерийскому огню.

Советские вооруженные силы не смогли отразить первых натиск врага

– нападение оказалось внезапным. Войска приграничных округов были

разбросаны на обширной территории, находились далеко от границы: в

Западном Особом военном округе – до 100-300 км, в Киевском – до 400-

600. Каждая дивизия первой линии должна была оборонять фронт

шириной 25-50 км, тогда как военная наука считала, что полоса

обороны дивизии не должна превышать 8-12 км. Планы обороны границы

не были доведены даже до армейских штабов, не говоря уже о корпусах

и дивизиях.

Только поздно ночью 21 июня нарком обороны маршал С.К.Тимошенко и

начальник Генштаба генерал армии Г.К.Жуков передали в западные

военные округа директивы, которые предупреждали о возможности

немецкого нападения 22-23 июня. Директива была совершенно не

реальной: требовалось за несколько часов рассредоточить и

замаскировать авиацию, в то время как большей частью самолёты

находились на лётном поле без боеприпасов и даже без горючего. К

тому же в этой последней предвоенной директиве предписывалось:

«Нападение может начаться с провокационных действий. Задача наших

войск – не поддаваться не на какие провокационные действия, могущие

вызвать крупные осложнения»[32]. Не удивительно, что в первые часы

войны передовые части Красной Армии, атакованные немецкими

войсками, лишь запрашивали командование, что делать.

Военно-политическое руководство СССР в первые дни войны.

Германское нападение застало врасплох не только воинские части

приграничных округов, но и высшее советское руководство. Когда

Сталину доложили о налётах германской авиации на советские города,

он спросил, не провокация ли это немецких генералов. С.К.Тимошенко

ответил: «Немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии, в

Прибалтике, на границе начались боевые действия сухопутных войск.

Какая же это провокация?»[33] Однако Сталин возразил: «Если нужно

организовать провокацию, то немецкие генералы бомбят и свои

города». Затем он добавил: «Гитлер наверняка не знает об этом.

Необходимо срочно связаться с Берлином»[34]. В германском

посольстве сообщили, что посол просит срочно принять его. Прибыв к

Молотову, фон Шуленбург сообщил, что германское правительство

объявило СССР войну.

В первые часы войны в Генеральном штабе и Наркомате обороны

совершенно не представляли себе реальной ситуации на фронте. Об

этом свидетельствует директива №2. Красная Армия стремительно

откатывалась от границы, офицеры тщетно разыскивали свои части, а в

Москве всё ещё боялись «провокаций». Вечером того же дня, в 21.15

нарком обороны отдал ещё одну нереальную директиву, требуя перейти

на главных направлениях к наступательным действиям, разгромить

ударные группировки врага и перенести боевые действия на его

территорию. К исходу 24 июня войскам приказывалось овладеть

районами Сувалки и Любина. Беспорядочные попытки перейти в

контрнаступление, предпринятые в соответствии с директивой вместо

организации планомерного отхода войск, лишь привели к

дополнительным жертвам и ещё большей неразберихе на фронте.

Для Сталина внезапное нападение Германии стало страшным

потрясением. Адмирал И.С.Исаков свидетельствует, что в первые дни

войны вождь «находился в состоянии прострации». По словам

Н.С.Хрущёва, Сталин «был совершенно парализован в своих действиях,

не смог собраться с мыслями». Он уехал на свою «ближнюю дачу» в

Кунцево и, несмотря на уговоры членов Политбюро, упорно отказывался

выступить по радио с обращением к населению. Даже 30 июня, когда к

Сталину вновь явилась группа Политбюро. Он встретил их с вопросом:

«Зачем пришли?»[35]

А.И.Микоян вспоминал, что Сталин считал всё «безвозвратно

потерянным». Подавленным состоянием объясняется ещё и то, что не

он, а Молотов выступил в 12 часов дня 22 июня с обращением к

гражданам СССР. Именно из радиообращения Молотова жители большей

части страны узнали, что началась война. Молотов закончил своё

выступление словами: «Весь наш народ теперь должен быть сплочен и

един как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от

других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной

настоящего советского патриота, чтобы обеспечить победу над врагом.

Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами»[36].

Сталин собрался с духом и выступил по радио только 3 июля. Ни

раньше, ни позже он не говорил так: «Товарищи! Граждане! Братья и

сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья

мои!»[37]

На второй день войны, 23 июня, была создана Ставка Главного

Командования. Её возглавил Тимошенко. Однако его полномочия были

крайне узки. Г.К.Жуков вспоминал: «Без утверждения Сталина

Тимошенко не имел возможности отдать войскам какие-либо

принципиальное распоряжение. Сталин ежечасно вмешивался в ход

событий, по несколько раз в день вызывал главкома Тимошенко и меня

в Кремль, нервничал, бранился и всем этим только дезорганизовывал

работу Главного командования в сложившейся обстановке. 9 июля я

доложил некоторым членам Политбюро о необходимости сделать Сталина

юридическим Верховным главнокомандующим»[38].

10 июля Ставка ГК была преобразована в Ставку ВГК. Председателем

Ставки (с 19 июля – наркомом обороны, с 8 августа – верховным

главнокомандующим) стал Сталин. Одновременно были созданы три

главных командования, каждому из которых были подчинены несколько

фронтов. Северо-Западное главное командование возглавил Ворошилов,

Западное – Тимошенко, Юго-Западное – Будённый. Ставка должна была

стать коллективным органом Верховного главнокомандования. Однако

этой функции она не выполняла: Сталин почти никогда не собирал

Ставку в полном составе, а вызывал тех членов, с кем считал нужным

посоветоваться.

В это тяжелейшее время необходимо было поднять народ на борьбу с

гитлеровскими захватчиками. Важнейшие задачи по мобилизации всех

сил и средств страны на борьбу с врагом были изложены в директиве

СНК СССР и ЦК ВКП (б) партийным и советским организациям

прифронтовых областей от 29 июня 1941 года. Директива подчеркивала

цель вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз,

объясняла характер войны, раскрывала условия достижения победы,

указывала на задачи партии и народа в войне. «...В навязанной нам

войне с фашистской Германией, — говорилось в этом документе, —

решается вопрос о жизни Советского государства, о том, быть народам

Советского Союза свободными или впасть в порабощение»[39].

30 июня был создан Государственный комитет обороны (ГКО),

сосредоточивший всю полноту власти в стране. Председателем ГКО стал

Сталин, членами – Молотов, Ворошилов, Берия и Маленков.

Впоследствии Г.К.Жуков объяснял: «Неодновременное образование всех

высших государственных органов по руководству войной и

жизнедеятельностью страны на время войны произошло потому, что в

предвоенный период эти вопросы не были решены правительством и

Политбюро. Перед войной нарком обороны и Генштаб неоднократно

просили Сталина, Молотова и Ворошилова рассмотреть проекты

документов по организации Верховного командования и организации

управления фронтом и округами, но нам каждый раз говорили:

«Подождите», а Ворошилов был вообще противник каких бы то ни было

планов войны, опасаясь, что они могут стать известны разведке

противника»[40].

Мобилизация всех сил страны на отпор врагу.

22 июня ЦК ВКП(б) и правительство ввели военное положение на

территориях Прибалтики, Белоруссии, Украины, Молдавии и ряда

областей РСФСР. В районах объявленных на военном положении, вся

полнота власти передавалась военным властям. 23 июня была объявлена

мобилизация военнообязанных 1905-1918 гг. рождения. У военкоматов

выстроились очереди, уходивших на фронт. Уже к 1 июля в ряды

Красной Армии влилось 5,8 млн. человек.

24 июня был создан Совет по эвакуации, а 27 июня принято

постановление ЦК ВКП(б) и СНК об эвакуации населения,

промышленности объектов и материальных ценностей из прифронтовой

полосы. В первую очередь на восток вывозилось оборудование военных

заводов, предприятий авиационной, тракторной, химической

промышленности, черной и цветной металлургии.

26 июня Президиум Верховного совета СССР принял Указ «О режиме

рабочих и служащих в военное время». Рабочий день увеличился,

вводились обязательные сверхурочные работы продолжительностью от 1

до 3 часов, отменялись отпуска. Начался перевоз заводов,

производивших мирную продукцию, на производство вооружения, военной

техники и боеприпасов. Страна начинала жить по-военному.

Согласно указу Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941

года Воронежская область и г. Воронеж объявлены на военном

положении.

22 июня 1941 года мирный труд советских людей был прерван

вероломным нападением фашистской Германии на Советский Союз.

Программа мобилизации всех сил народа на борьбу с врагом была

изложена в директиве Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941

года.

Трудящиеся Воронежской области, как и все советские люди, встали

на защиту Отечества.

«Дадим нашей Красной Армии высококачественного каучука столько,

сколько его потребует страна!» — поклялись на митинге рабочие

завода СК-2[41]

Коллектив локомотиворемонтного завода им. Ф. Э. Дзержинского на

своем митинге принял обращение к трудящимся области.

«Мы призываем, — говорилось в нем, — всех рабочих, работниц,

инженеров, служащих промышленности и транспорта Воронежской области

перестроить работу и всю жизнь на военный лад, подчинить все

фронту, святому делу уничтожения кровавого фашизма»[42].

Воронежцы впервые в стране освоили выпуск самолётов-штурмовиков

Ил-2, которые гитлеровцы прозвали «чёрной смертью». За успешное

выполнение задания по выпуску боевой техники авиационный завод был

награждён орденом Ленина. Осенью 1941 года завод был эвакуирован в

глубокий тыл, и там воронежские рабочие продолжали производство

военной продукции.

В специализированных цехах воронежских заводов производился

ремонт самолетов, танков, автомашин, изготовлялись боеприпасы и

другое военное снаряжение. Коллектив паровозоремонтного завода им.

Ф.Э. Дзержинского отремонтировал шесть бронепоездов для фронта,

наладил производство лафетов для противотанковых пушек, передвижных

артиллерийских мастерских, походных кухонь и выполнил другие

фронтовые заказы.

По инициативе И. А. Волгина, коммуниста с 1917 года, бывшего

комиссара бронепоезда времен гражданской войны, дзержинцы построили

бронепоезд. Личный состав его заводской партийный комитет

укомплектовал рабочими-коммунистами, владеющими необходимыми

специальностями. Командиром бронепоезда был назначен инженер

завода В. О. Балашов, комиссаром — заместитель начальника

механоремонтного цеха И. С. Арчаков. Приказом командования Юго-

Западного фронта бронепоезд был зачислен в боевой строй как

«отдельный бронепоезд № 9 — «Дзержинец».

Рабочие, инженерно-технические работники Воронежского завода

имени Коминтерна с помощью других коллективов промышленных

предприятий города в кратчайший срок изготовили реактивные

установки «катюша» - грозное оружие Великой Отечественной войны. Из

постановления бюро обкома ВКП(б) о выпуске машины РС-132 (РС-132 –

условное обозначение боевой установки «катюша») 2 июля 1941 года:

«Придавая исключительно важное государственное значение делу

быстрейшей организации выпуска по графику заводом им. Коминтерна

машины РС-132, бюро обкома постановляет:

Предупредить парторганизацию и руководящих работников завода о

том, что партия и правительство оказали большое доверие коллективу

завода в деле обеспечения действующей Красной Армии новейшими

средствами борьбы с зарвавшимися подлыми бандами фашистов, дав

заказ заводу на изготовление машин РС-132.

Обком ВКП(б) обязывает парторганизацию, командный состав и

рабочих завода принять все меры, не щадя своих сил, не считаясь со

временем, чтобы выполнить священный долг перед Родиной и дать точно

по графику машины РС-132.

Секретарь обкома ВКП (б) В. Тищенко»[43].

Возвратившийся из Москвы директор завода им. Коминтерна Ф. Н.

Муратов привез задание о форсированном производстве пусковых

установок. Уже в июле 1941 года необходимо было изготовить тридцать

боевых машин, а в августе — сто. Однако завод не был готов к такой

коренной перестройке всей работы. Прежде всего не было

металлообрабатывающих станков нужной длины; только в самом конце

июня завод получил четыре строгальных станка, но их столы были

коротки и делать на них направляющие балки оказалось невозможно.

Важнейшее правительственное задание находилось под угрозой

срыва. На экстренном совещании у главного инженера решили: удлинить

столы станков своими силами. Умельцы отыскались незамедлительно.

Работа шла круглосуточно. Новые станки удалось ввести в строй на

пять дней раньше нормативных, весьма жестких сроков.

И вот наконец настал этот долгожданный и волнующий момент.

Посреди длинного пролета сборочного цеха стоят в полной готовности

две реактивные пусковые установки. Произошло это в ночь на 27 июня

1941 года, на исходе пятых суток войны.

В своей книге «Воспоминания и размышления» Маршал Советского

Союза Г. К. Жуков писал: «Надо отдать должное нашим вооруженцам за

их оперативность и творческое трудолюбие. Они сделали все

возможное, чтобы через 10—15 дней после начала войны войска

получили первые партии грозного оружия»[44].

Эту похвалу можно безусловно отнести и в адрес коллектива завода

им. Коминтерна.

Особенно тяжелое положение сложилось в первые дни войны на

Западном фронте, которым командовал генерал армии Д.Г.Павлов. В

основном развитие событий на западном направлении объяснялось

группировкой войск Красной Армии к началу боевых действий. Накануне

войны советское командование полагало, что основной удар Германия

будет наносить на Украине. В результате Западному округу досталось

значительно меньше сил, нежели Киевскому. Жуков объяснял:

«И.В.Сталин был убежден, что гитлеровцы в войне с Советским Союзом

будут стремиться в первую очередь овладеть Украиной, Донбассом,

чтобы лишить нашу страну важнейших экономических районов и

захватить украинский хлеб, донецкий уголь, а затем и кавказскую

нефть. При рассмотрении оперативного плана весной 1941 года

И.В.Сталин говорил: «Без этих важнейших жизненных ресурсов

фашистская Германия не сможет вести длительную и большую войну».

И.В.Сталин для всех нас был величайшим авторитетом, никто тогда и

не думал сомневаться в его суждениях и оценки обстановки. Однако в

прогнозе направления главного удара противника И.В.Сталин допустил

ошибку»[45]. Генштаб и военная разведка, доверившись предположениям

вождя, также не смогли правильно определить направление главного

удара противника. Осенью 1939 года начальник Генштаба К.А.Мерецков

считал, что главный удар немцы нанесут на брестско-минском

направлении. Однако Сталин не согласился с ним и настоял на

пересмотре плана. Мерецков вскоре был арестован…

В дальнейшем, при переработке плана осенью 1940 года и весной

1941 года предположение, что главный удар будет нанесён на Украине,

под сомнение не ставилось. В науке существует такая версия,

согласно которой выбор южного направления в качестве главного

объяснялся отнюдь не просчётами Сталина и Генштаба, а подготовкой к

наступательной войне против Германии. В этом случае мощное

наступление с Украины позволило бы отрезать Германию от её южных

союзников (Румынии, Венгрии, Италии) и захватить жизненно важные

для Рейха румынские нефтепромыслы.

Гитлер планировал вести против СССР не длительную, а, напротив,

молниеносную войну. Поэтому в качестве главного он выбрал

белорусское направление, позволявшее кратчайшим путём дойти до

Москвы.

Положение Западного фронта усугубилось тем, что расположение его

войск имело ярко выраженный наступательный характер: основные силы

располагались в Белостокском выступе. Германское командование

нацелило ударные силы группой «Центр» под основание этого выступа.

Это позволило немцам достичь на решающих участках подавляющего

перевеса.

Если в целом соотношение сил группы армий «Центр» и Западного

фронта было примерно равным, а по танкам на стороне советских войск

было преимущество в 2,7 раза, то брестском направлении немцы

превосходили Красную Армию по пехоте в 4,5 раза, по танкам – в 2,9

раза, по авиации – в 2 раза, по артиллерии - в 3,3 раза.

К исходу четвертого дня войны немецкие войска прорвались на 200

км в глубь советской территории. Многие советские командиры, быстро

выдвинувшиеся на высокие посты, не имевшие ни военного образования,

ни опыта руководства крупными соединениями, вместо того чтобы

организовать управление со своих командных пунктов, пытались лично

остановить отступавшие части, теряли связь с войсками и отдавали

приказы, не имея представления о том, что происходит на соседних

участках.

27 июня, несмотря на героизм советских солдат и офицеров, пал

Минск. Своевременно отвести войска из Белостокского выступа не

удалось. Белостокская группировка попала в окружение.

27 июня начальник Генштаба сухопутных войск Германии генерал

Ф.Гальдер удовлетворённо записывал в дневнике: «На фронте группы

армий «Центр» операции развиваются согласно планам. Противник

оставил Белосток, тем самым мешок на западе сужается. Противник

пытается выйти из окружения… в северо-восточном и юго-восточном

направлениях. Несмотря на обострение положения на отдельных

участках нашего фронта, эти попытки противника безуспешны». 2 июля

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5