Эпидемии и пандемии Руси XI-XIV вв. по материалам летописей

России. М., 1960). В ней в меньшей степени подробности, по сравнению с

трудом В.А.Дёрбека, описано время с XI по XIV вв.; большее внимание было

уделено более позднему периоду, когда стали доступны медицинские и

статистические данные об эпидемиях. Несмотря на более высокий, благодаря

развитию медицинской науки, уровень знаний о болезнях, авторы не смогли

внести чего-либо нового, по сравнению с предшественниками, в современное

представление о характере заболеваний, имевших место в Древней Руси за

указанный период.

Эпидемии XI столетия

Первые достоверные сведения об эпидемиях на Руси относятся к XI в., т.е.

к временам создания первых древнерусских летописей.

В то время на территории Руси существовало уже древнерусское государство,

объединенное под властью киевских князей. Создание этого государства было

обусловлено развитием феодальных отношений и явилось результатом

длительного процесса социально-экономического развития. С возникновением

Киевского государства началось объединение восточных славян в единую

русскую народность, росли города, создавалась самобытная культура.

Развитие торговых связей и нарушение экономической замкнутости отдельных

районов страны в значительной степени способствовали быстрому

распространению инфекционных болезней; частые «глады» подготавливали почву

для возникновения эпидемий.

В древнерусских летописях содержатся многочисленные указания и о «морах»,

то есть возникавших на территории Древней Руси эпидемиях. Однако, отдавая

должное усердию русских летописцев, оставивших нам описания этих эпидемий,

нужно сказать, что делать какой-либо эпидемиологический анализ по их данным

не представляется теперь уже возможным прежде всего потому, что совершенно

неясно, о каких болезнях в летописях излагаются сведения. Все попытки

расшифровать, какая инфекционная форма вызвала тот или иной мор носят в

значительной степени гипотетический характер и являются лишь более или

менее хорошо согласуемыми с современными взглядами догадками.

Первое упоминание о «море» относится к 1042 г.: «Иде Володимер сын

Ярославль на Ямь и победи я и помроша кони у вои Володимер яко и еще

дышющим конем сдираху хзы с них толик бо бе мор в кони»[4]. Московский

летописный свод не содержит статьи, относящейся к этому году; Новгородская

первая летопись старшего и младшего изводов не упоминают это событие. О

характере этой эпизоотии судить трудно. С небольшой долей вероятности можно

предположить, что падеж был вызван непривычными для войска Владимира

условиями современной Финляндии; столь обширное заболевание лошадей могло

быть скорее вызвано общими источниками питания или воды, чем передачей

заразы от одного животного другому.

Под 1091 г. та же Лаврентьевская летопись упоминает следующее событие: «В

се же лето волхв явися Ростове иже вскоре погыбе»[5]. Характер упоминания

не дает возможности делать какие-либо выводы. Возможно, однако, что

летопись говорит о болезни, вызванной волхвом. С другой стороны, непонятно,

кто «погыбе» — Ростов или волхв.

События 1092 г. настолько поразили воображение современников и потомков,

что нашли отражение во всех рассматриваемых летописях. Лаврентьеская

летопись: «…предивно бысть чюдо Полотьске в мечте ны бываше в нощи тутьн

станяше по улици яко человеци рищюще беси аще кто вылезаше ис хоромины хотя

видети абье уязвлен будяше невидимо бесов язвою и с того умираху и не смяху

излазити ис хором посем же начаша в дне являтися на коних и не бе их видети

самех но конь их видети копыта и тако уязвляху люди Плотьския и его область

там и человеци глалогаху яко наяве бьют полочаны се же знаменье нача быти

от Дрютьска»[6]. Менее подробно о том же рассказывает и Московский

летописный свод: «Предивно бысть в Полтьсце, мечты быша в нощи, тутняше и

стоняше по улицам, яко человеци рищюще беси; и аще хто вылазяше из храмины,

хотя видеми то, абие уязвлен бываше невидимо от бесов язвою, и с того

умираху и не смяху излазити ис хоромов по сем же не бе их видети самех, но

конеи их копыта бе видети; и тако уязвляху люди полотьския и их область. Се

же знамение нача быти от Дрютьска»[7]. Короткое упоминание в Новгородской

первой летописи старшего и младшего изводов, переработавшая известие до

состояния, из которого трудно делать выводы: «Наиде рана на полочаны, яко

некако бяше ходити по уличям, яко мнети в …ожьство, а конем …ыта видети; да

аще кто из истбы вылезет, напрасно убьен бываше невидимо»[8]. Очевиден

фантастический элемент в описании данного события, и вряд ли возможно найти

ему какое-либо подходящее объяснение исходя прямо из текста. Возможно, на

каком-то этапе работы с источниками, служившими для данных летописей, имела

место ошибка или фантазия автора или переписчика. Подобное известие стоит

особняком в ряду других упоминаний об эпидемиях; с этого упоминания, позже

мы больше не встретим ничего подобного. Судя по всему, в Полоцке в то время

был туман: об этом говорят Лаврентьевская летопись и Московский летописный

свод. Туман этот сопровождался некими звуковыми явлениями, похожими на вой,

отождествлявшийся с жаждой бесами «крови»; кроме того, все это происходило

как бы «во сне»: «в мечте ны бываше в нощи тутьн станяше по улици яко

человеци рищюще беси»; «мечты быша в нощи, тутняше и стоняше по улицам, яко

человеци рищюще беси». Все, кто оставался внутри жилища, был невредим.

Каждый же, кто выходил на улицу, «уязвлен будяше невидимо бесов язвою».

Здесь важно то, что ни одна летопись не упоминает какого-либо физического

вреда, который могли причинить «бесы» — ни ударов, ни порезов. Кроме того,

полочане находили на дорогах следы копыт, из чего заключили, что «бесы»

являлись конно. Плюс ко всему, две летописи указывают, что данные явления

пришли из Друцка (в XI-XIV вв. город в Витебской области на западе Руси).

Если учесть упоминания Лаврентьевской летописи о лесных и болотных пожарах

в тот год и нападениях половцев, то можно предположить, что смерти жителей

Полоцка были как-то связаны с продуктами горения или убийством от рук

врагов…

Статьи, посвященные этому же году, говорят и об эпидемическом

заболевании, сопровождавшемся большой смертностью: «…в си же времена мнози

человеци умираху различными недугы якоже глагоголаху продающе корсты яко

продахом от Филлипова дня до Мясопуста 7000. Се же бысть за грехи

наша…»[9], «О МОРУ. В то же лето мор бяше людем, якоже глаголаху продающеи

гробы: «яко от Филлипова дня до Мясопуста великого 7000 гроб продахом». Се

же бысть грех ради наших»[10]. Новгородская первая летопись старшего и

младшего изводов не упоминает это событие. Так как у нас есть данные о том,

что эпидемия имела места в западных областях Руси, что мы можем

предполагать связь ее с эпидемиями в Западной Европе: в 1083 г. в Германии

свирепствовала дизентерия; в 1087 г. особая болезнь, sua quadam peste

(называемая современниками «ignis sacer» — «святой огонь») распространилась

между людьми, и больные либо страдали сильными судорогами, или различные

места на теле воспалялись, причем больные умирали или оставались живыми с

потерею различных членов. Эта болезнь распространилась по Италии, Франции,

Испании, Германии. В одном Регенсбурге в это время, в продолжение 3-х

месяцев умерло 8500 человек[11]. Связь между этими событиями если и

существовала, то кажется призрачной: как указывают Васильев и Сегал,

(предполагая причину смертности именно в этом) данная болезнь вызывается

отравлением спорыньей. Вряд ли через пять лет «эпидемия спорыньи» могла

«достигнуть» Руси, и принять такие масштабы. Это вполне мог быть и грипп,

тем более, что время эпидемии приходится на осенне-зимне-весеннее время.

Если думать отвлеченно, то картина, представленная летописцами в начале

статей 1092 г. напоминает дикую смесь всех страшных событий года, «сон»,

психоз. Туман — это дым болотных пожарищ, бесы — половцы, язвы, которые

наносятся невидимо — заразная болезнь непостижимой для людей XI в. природы,

посланная Господом в наказание своим рабам; смерть постигает тех, кто

проявляет излишнее любопытство, а чтобы не погибнуть, нужно оставаться

дома; нагнетается атмосфера страха. Поразительная картина, впечатлившая

всех следующих переписчиков, включивших это известие в свои «работы».

Однако скорее всего, это красивая фантазия одного удачного автора,

оставившего свое безымянное имя в истории, смутив стольких исследователей.

В работе Дёрбека и Васильева и Сегала нет никакого, даже

предположительного, истолкования приведенного известия; Дёрбек называет его

«фантастическим»[12].

Эпидемии XII столетия

Под 1115 г. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов

упоминает мор в конях в дружине Мстислава в Новгороде, «А в Новгороде

измроша коня вся у Мстислава и у дружины его»[13], (Лаврентьевская летопись

не упоминает это событие, а Московский летописный свод не содержит данных

под этим годом), а под 1154 г. Лаврентьевская летопись и Московский

летописный свод содержат упоминание об эпизоотии в объединенном войске

ростовцев, суздальцев и их зависимых войск в походе «в Русь»: «В то же лето

поиде … с Ростовци и с суждалци и со всеми детми в Русь и бысть мор в кони

во всех воих его яко же не был николиже»[14]; «Того же лета поиде Юрьи с

Ростовци, и с Суздалци, и со всеми детми в Русь, и бысть мор в конех у вои

его, яко же и не бывал, пришед же в вятичи и не дошед Козелска ста»[15].

Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов не упоминает эти

события.

В статьях 1187 г. Лаврентьевская летопись и Московский летописный свод

содержат сведения о сильной болезни, поразившей современников: «Того же

лета бысть болесть силна в людех велми не бяше бо ни единаго двора без

болнаго, а в ином дворе некому бяше ни воды подати [но вси лежат боля] Бог

бо казнит рабы своя напастми различными водою и огнем и болезньми тяжкими

но аще беззаконья наша …»[16], «Того же лета бысть болесть силна в людех,

не бяше бо ни единаго двора без болнаго, а в ином дворе не бяше кому и воды

подати, но вси боли лежаху»[17]. Соответствующая статья Новгородской первой

летописи обоих изводов не упоминает в статье этого года подобных событий.

Опять то же скупое описание. Предположение о характере болезни может быть

сделано исходя из сведений об эпидемиях в странах к западу от Руси: в

Западной Европе в 1173 г. повсеместно господствовала influenza (грипп), в

1180 и 1182 гг. в Германии встречаем повальную болезнь, уничтожившую будто

бы половину населения[18]. Более вероятно, что на Русь болезнь попала

именно из Германии, судя по количеству жертв.

Эпидемии XIII столетия

Под 1203 г. Новгородская первая летопись упоминает эпизоотию в Новгороде:

«Том же лете, по грехом нашим, измроша кони Новегороде и по селом, яко

нелзе бяше поити смрады никуда же»[19].

1230 год ознаменовался значительной эпидемией в Смоленске, о чем, как ни

странно, упоминает только Московский летописный свод: «Того же лета бысть

мор силен в Смоленсце, сотвориша четыре скуделницы и положиша в дву 16

тысяць, а в третьеи 7000, а в четвертои 9000. Се же бысть по два лета»[20].

Вероятно, здесь летописец несколько преувеличил последствия эпидемии: если

верить его данным, всего погибло 32000 человек. Откуда пришла эта болезнь,

судить трудно: в это же время в Старом Свете мы не встречаемся с подобной

заразой. Здесь только в 1224 г. чума свирепствовала в Италии[21].

Та же летопись содержит скупые сведения о большом количестве смертей,

вызванных повальной болезнью: «Тое же зимы мнози человеци умираху

различными недуги»[22]. Лаврентьевская летопись и Новгородская первая

летопись старшего и младшего изводов не содержат статей этого года.

«Того ж лета. Мор на скот бысть»[23], — гласит статья 1298 г.

Лаврентьевской летописи. Московский свод не упоминает это событие,

Новгородская же летопись не содержит статьи этого года.

Эпидемии XIV столетия

Историю эпидемий четырнадцатого века открыла пандемия, сочетавшаяся с

эпизоотией и вызвавшая голод, во всей русской земле, в 1309 г.: «Того же

лета бысть мор на люди и на кони и на всякий скот, и жито всякое мышь

поела, и того ради и дорогов бысть велика и глад велик бысть по всеи земли

русскои»[24]. Примечательно, что ни Лаврентьевская, ни Новгородская первая

летописи не содержат сведений о событии такого масштаба.

До событий 1352 г. «оставалось» 2 мора: в 1321 г. — эпидемия с эпизоотией

«Того же лета мор бысть на люди и на кони»[25] (Московский летописный свод

и Новгородская первая летопись не упоминают это событие), и эпизоотия 1341

г. «Сего же лета … скот рогатыи помре»[26] (Лаврентьевская летопись и

Московский летописный свод не упоминают).

«Чёрная Смерть»

XIV век был отмечен на Руси, а также на всем земном шаре, грандиознейшей

из катастроф в истории человечества, эпидемией чумы, вошедшей в историю под

именем «Черной Смерти». Эпидемиографы прошлых веков связывают появление

Черной Смерти с рядом необычайных явлений в природе: землетрясениями,

наводнениями, засухой. В 1331 г. по всей Южной и Западной Европе прошли

сильные ливни. Большие наводнения в Европе имели место в 1324 г. Трудно

сказать, в какой мере сами эти беды подготавливали катастрофу, но что это

делал голод, ими вызванный — совершенно точно. Также нужно учитывать и

ужасное антисанитарное состояние городов того времени. Например, во Франции

еще в XVI в. кучи человеческих экскрементов можно было найти на балконах

Лувра. Первая очистка Парижа была произведена в 1662 г., и это событие так

поразило современников, что по его поводу была выбита медаль.

Вопрос о том, откуда пришла Черная Смерть, до сих пор остается

невыясненным. Большинство авторов считает, что она была занесена в Европу

из Азии. Другие считают, что вероятно в Европе с незапамятных времен

существовали природные очаги чумы. И то и другое правдоподобно, учитывая

освоение степных массивов и активную средиземноморскую торговлю.

Путешественник де-Мюсси писал, что в 1346 г. в Причерноморье вымерли

бесчисленные количества татар и сарацинов от неожиданной необъяснимой

болезни. Огромные пространства опустели, наиболее населенные города почти

обезлюдели.

Де-Мюсси жил в то время в Крыму. Татары осадили г. Каффу (Феодосию),

принадлежащий генуэзцам, но в течение 3-х лет не могли его взять из-за

появления в войске смертельной эпидемии, ежедневно уносившей множество

воинов. Татары посредством метательных машин стали перебрасывать в

осажденный город трупы людей, умерших от болезни. В городе началась паника,

и итальянцы, бросив его, бежали к себе на родину. Далее де-Мюсси пишет, что

по дороге среди беженцев началась ужасная эпидемия: из 1000 осталось только

10 живых. «Родные и друзья и соседи поспешили к нам, но мы принесли с собой

убийственные стрелы, при каждом слове распространяли мы свой смертный яд».

Как именно прибыла в Европу болезнь, в конце концов, теперь уже неважно.

Важно, что чума уже в 1347 г. появилась в Италии, а в 1348 г.

распространилась во всех прибрежных городах Средиземного моря, а затем,

подобно степному пожару, охватила весь европейский континент. По

свидетельству современников, заболевания протекали главным образом по типу

легочных поражений, бубонная форма болезни встречалась редко. Это позволяет

предполагать, что и распространение чумы во время этой пандемии происходило

в основном по типу распространения легочной чумы. Этим можно объяснить

массовый характер эпидемий и быстроту их распространения по территории

европейских стран.

Опустошение, произведенное Черной Смертью, было ужасным. По одним данным,

в Европе погибло 25 млн. чел., по другим, более поздним, 14-15 млн. чел.,

что составляет примерно 1/5-1/6 общего населения Европы.

Чума — острое инфекционное заболевание человека и животных. Относится к

карантинным болезням. Возбудитель — чумный микроб, открытый в 1894 г.

японским ученым С.Китазато и французским ученым А.Йерсеном.

Чумная бацилла распространяется делением, т.е. каждая бактерия делится на

2 части, каждая половинка, в свою очередь, тоже распадается надвое и так

далее. Для образования из одной палочки двух новых экземпляров требуется 16

минут. Бацилла не образует спор.

Чума — заболевание, характеризующееся природной очаговостью, связанное с

пустынным, степным и горным ландшафтом. В очаге эпизоотический процесс

поддерживается определенными видами грызунов, однако для заражения людей

опасны и другие грызуны, зайцы, верблюды и т.п. Эпидемиологическая

опасность увеличивается при заносе чумы в популяции синатропных (т.е.

связанных с человеком) грызунов, например, крыс. Заражение человека

происходит трансмиссивным (через блох) и редко контактным (главным образом

при разделе туш больных животных) путями. Заражение от человека — через

блох. При осложнении бубной формы чумы легочной пневмонией

(вторичнолегочная чума) происходит распространение воздушно-капельным путем

(подобно гриппу), возникают случаи первично-легочной чумы, крайне

заразительные для окружающих. В зависимости от механизма заражения входными

воротами инфекции могут быть кожа, слизистая оболочка верхних дыхательных

путей, конъюнктива глаз. Обнаружены носители чумных микробов (в

носоглотке).

Попав в организм человека с пищей, водой, вдыхаемым воздухом, или через

какое-нибудь поранение на поверхности тела, микроб быстро размножается,

разносится кровью по всему телу, оседает в различных железах, которые от

этого воспаляются и даже омертвевают.

В крови палочка растет, крепнет и вырабатывает особый яд, токсин, весьма

гибельный для человеческого организма. Палочку можно найти в крови больных,

лимфе и гное, отделяемом из язв, образующихся на теле чумных больных.

Выделения больных людей (рвота, моча, испражнения), особенно если содержат

примесь крови, также изобилуют микробами.

Инкубационный период при чуме — от 2 до 6 суток. Клиническая картина

болезни характеризуется острым началом, ознобом, сильной головной болью.

возбуждением, помрачением сознания. Температура достигает 40°С, наблюдается

гиперемия кожи лица (увеличение кровенаполнения кожи), часто — симптомы

поражения оболочек мозга.

В случаях средней тяжести на 3-4 день после начальной лихорадки

показываются болезненные припухания в области подколенных, паховых,

подмышковых и подчелюстных желез (так называемые бубоны, отсюда и название

бубонной чумы). Припухлости, продержавшись несколько дней, могут исчезнуть;

но чаще кожа на них синеет, чернеет и омертвевает; остается язва.

Лимфатические железы, лежащие внутри организма, в грудной и брюшной

полости, тоже припухают и изъязвляются. Одновременно с бубонами или после

них показываются на различных местах тела, главным образом на шее, ногах,

ягодицах, пояснице большие черные чирии — карбункулы или огневики.

Появляется жгучая боль и припухлость с бледно-синим пузырем в середине,

содержащим мутную жидкость. Пузырь лопается, жидкость из него вытекает,

остается черное пятно с язвой посередине. Пятно не болит, не гноится,

потому что кожа омертвела.

В большинстве случаев заболевания чумой наблюдаются кровоизлияния в

различных местах тела. На коже это выражается сине-багровых пятен или полос

Страницы: 1, 2, 3