КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

Восшествие на престол нового монарха обычно прерывало полномочия высших

слуг двора, так называемого "белого штата" (за исключением поста

Шталмейстера, на который выдавался пожизненный патент) и тех, кто владел

должностью на условиях "королевского расположения" (pleasure), хотя, как

правило, новый король своей прокламацией продлевал их пребывание на постах.

Яков I выпустил аналогичную прокламацию, где провозглашал сохранение постов

за всеми елизаветинскими придворными слугами, но до особого королевского

распоряжения, оставляя тем самым для себя возможность маневра. Что он

вскоре и продемонстрировал, серией новых назначений и структурными

изменениями в хаусхолде.

Большинство низших и средних слуг имели пожизненный срок владения

должностью. Их было чрезвычайно трудно сместить, если только не было какой-

либо ошибки в патенте. Напротив, большинство высших постов находилось в

распоряжении их владельцев в течение "королевского расположения", для

придворных слуг это, как правило, означало на время жизни монарха. В

меньшей степени при выдаче патента использовалась формула в течение

"хорошего поведения" (good behavior).

Естественно, что на высшем уровне придворной службы сохранить должность

от правления к правлению было гораздо сложнее, особенно это было характерно

для Королевской Палаты, что вступление на престол Якова I и подтвердило. В

данной сфере королевская воля была ограничена политической

целесообразностью. Тем не менее, именно при Якове I большинство назначений

имели характер пожизненных. Возможно, он надеялся, тем самым, крепче

привязать к себе придворный истеблишмент, заручиться его лояльностью. В

условиях обострившейся придворной и политической конкуренции, а также

поскольку высший штат двора был непосредственно втянут в политику, то

крайне трудно было гарантировать, что пожизненные должности занимаются

людьми граждански, политически и религиозно преданными короне. Например,

Обер-церемониймейстера Л. Льюкнера, который стал чрезмерно симпатизировать

католикам и испанским послам, нельзя было лишить должности, а только на

время отстранить от выполнения служебных обязанностей.

Штат Хаусхолда остался почти без изменений, за исключением привезенных из

Шотландии поваров и некоторых других хозяйственных слуг. За время правления

Якова I Стюарта тенденция к пожизненному закреплению за собой высших

придворных должностей еще более укрепилась. Слуги хаусхолда Карла I после

его вступления на престол жаловались, что они не могут получить

причитающиеся им посты, поскольку их продолжают занимать слуги покойного

короля Якова I, в том числе должности Лорда-камергера, Лорда-стюарда и

др.[565]

Должность как правило давалась пожизненно, при этом оговаривалось либо ее

возвращение короне после смерти владельца, либо разрешение передать ее в

наследство. Предоставляя пост с правом наследования, корона на будущее

ограничивала себя в свободе распоряжения должностями. Это вынудило Якова I

в 1615 г. сократить количество данных прав, т. к. стало трудно награждать

королевских слуг и приближенных. Многие доходные должности были заняты на

много лет в перед (in reversion - сохранение за кем-либо, авансирование

должности). Если получатель гранта уже занимал какой-либо пост, то

указывалось сохраняет он его за собой или нет, т. е. оговаривалась

возможность совмещения постов. Например, Т. Корнуоллис и его сын получили в

наследование должность придворного распорядителя игр с отказом от прежнего

патента.[566] Но могла быть и обратная ситуация, когда два человека

назначались на один пост. Например, королевский хранитель лекарственных

трав А. Брайт и королевский хранитель пресной воды Эд. Даблдег получили в

совместное хранение библиотеку Уайтхолла,[567] отец и сын Кэри занимали

пост распорядителя королевских драгоценностей.

Другим способом сохранения контроля короны за распределением постов стала

практика создания новых должностей и перевод "старых", ранее выполнявших

эти функции, в ранг почетных. Срок и условия владения новых должностей

оговаривались более строго.

Некоторые высшие придворные и государственные посты переводились во

временное совместное владение - комиссию из нескольких лиц (commission).

Яков I активно использовал эту практику, которая с одной стороны позволяла

сохранить королевский контроль над осуществлением данных служебных

полномочий, а с другой, — контролировать фракционную борьбу. Назначение

комиссии позволяло Якову I еще более надежно привязать к себе лидеров

придворных группировок, продолжительное время играя фактором возможного

персонального назначения на комиссионную должность. Ведущими посредниками в

этой игре становились ближайшие королевские слуги из Королевской Спальни.

Их голос и покровительство нередко становились решающим фактором при выборе

из нескольких кандидатов (например, поддержка Нортгемптона назначения Карра

на пост Лорда-камергера.). Постоянно в комиссии по статусу занимаемых

должностей назначался административный штат двора (Лорд-камергер,

Шталмейстер, Вице-камергер казначей Хаусхолда и др.). Учитывая, что в

комиссию очень часто переводились высшие государственные посты (Лорд-

казначей, Лорд-канцлер), то лица занимавшие высшие придворные должности

получали первенство в социально-административной иерархии и соответственно

в вопросах управления.

Покупки придворных должностей (purchase) происходили редко и становились

главными светским новостями. Наиболее известные случаи это уже

упоминавшаяся покупка Генри Ричем поста капитана Королевской стражи у графа

Фентона и продажа лордом Уоттоном должности казначея Королевского Хаусхолда

Т. Эдмондсу. Причем во втором случае переговоры велись дважды в 1612 г. и

1617 г. Оба раза предлагалось 5.000 ф., поскольку только стол казначея

оценивался в 1845 ф., а общий доход - около 3.420 ф. в г.[568] Напомню,

что в 1617 г. проводилась административно-финансовая реформа Хаусхолда,

сокращались столы. Видимо этот факт нисколько не повлиял на оценку

участниками переговоров возможных доходов казначея, что еще раз

подчеркивает отношение придворных слуг к этим реформам, их эффективность и

направленность прежде всего на сокращение доходов среднего и низшего звена

слуг хаусхолда.

Следует разделять продажу должностей короной, практика официально

распространенная во Франции и получившая ограниченное применение с середины

правления Якова I, и продажи, осуществлявшиеся владельцами должностей и

главами департаментов при помощи различных посредников (brokers). Второй

способ был признан незаконным уже в конце правления Эдуарда VI, но

продолжал существовать. Г. Тревор-Роупер явно преувеличивал масштабы этой

практики, когда заявлял о том, что она стала всеобщей во время правления

Якова I и якобы была вызвана тем отчаянием, которое овладело

землевладельцами, осознавшими невозможность процветать без каких-либо

должностей.[569] Исследования Дж. Эйлмера, Л. Л. Пек и др. историков

показали, что практика продажи должностей действительно возросла в начале

XVII в., но в хаусхолде, видимо, меньше всего. Это не было напрямую связано

с "кризисом" землевладения, а было связано с ростом привлекательности двора

и государственной администрации, столичного образа жизни как таковых, и с

общими особенностями замещения должностей. Кроме того, должность

предоставляла больше перспектив для аноблирования.

К концу XVI в. в корпоративной среде придворных и государственных

департаментов сложились определенные правила и традиции во владении и

наследовании должностей. Проникновение на придворные посты происходило в

основном через наследование или систему патронажа, т. е. благодаря

покровительству высших государственных чиновников, королевских слуг или

фаворитов. Таким же образом совершалось продвижение по служебной лестнице.

В тюдоровских ордонансах специально оговаривалось, что лица, которые

претендуют на придворные посты, должны быть достойными и состоятельными

людьми, принадлежащими к известным фамилиям, и обладающими незапятнанной

честью. Наличие достаточных денежных средств являлось не средством

получения должности, а гарантом материальной незаинтересованности в

осуществлении ее полномочий.

Переход от одной ступени к другой не был строго обязательным, хотя нечто

подобное сложилось в Департаменте Дворцового Хозяйства.

В Королевском Хаусхолде существовали две системы служебного продвижения.

Как уже отмечалось, все хозяйственные службы двора находились в

определенной административной зависимости. Главными субдепартаментами

считались кухня, кладовая для пряностей, кастелянтская, хлебопекарня,

гофинтендантская контора, птичник, посудомоечная, служба для обеспечения

двора топливом (Woodyard), одна из королевских кондитерских (Pastry). Все

они возглавлялись клерками и находились в иерархической зависимости. Кухня

всегда считалась самым старшим департаментом. Из секретарей кухни, кладовой

для пряностей и кастелянтской рекрутировались клерки Гофмаршальской

конторы. Соответственно, освободившееся место занимал клерк из низшего

субдепартамента. Таким образом, при продвижении всех клерков на одну

ступень по направлении к должности клерка-контроллера Гофмаршальской

конторы освобождалась вакансия клерка в кондитерской, которую занимал один

из его помощников.

Параллельно служебной лестнице клерков существовала лестница продвижения

"гражданских" слуг: паж - грум - йоман - сержант. Это разделение видимо

идет от тех времен, когда должности секретарей находились в руках

священнослужителей. В службах Королевской Палаты вершину "гражданской"

пирамиды составлял пост мастера-распорядителя, а в младших департаментах

Хаусхолда — йомана. С XVII в. в некоторых департаментах появляется

должность в ранге джентльмена, следующая за йоманом. Отличие от лестницы

продвижения клерков состояло в том, что максимумом карьеры мог быть только

старший пост данного субдепартамента. Как правило, за время службы

удавалось преодолеть 1-2 ступеньки лестницы. В начале XVII в. ситуация

несколько изменилась. Продвижение по административной лестнице было

коммерциализированно.

В этой связи, примечательный эпизод произошел в 1615 г.[570] В то время

казначеем-кассиром Хаусхолда был Роберт Вернон. Он был уже человеком

достаточно преклонного возраста. Видимо настолько, что его молодая и

предприимчивая супруга решила побеспокоиться о том, чтобы освободить своего

мужа от обременительных обязанностей и одновременно обеспечить ему и себе

достойное будущее. С этой целью была совершена сделка с Артуром Инграмом,

сыном преуспевающего лондонского торговца, о продаже ему должности казначея-

кассира Хаусхолда. Должность переходила к нему за 2.000 ф., которые он

выплачивал бывшему владельцу, и около 110 ф. — его жене. Плюс к этому

пожизненно Вернон должен был получать от Инграма 500 ф. в год, а после его

смерти 200 ф. в год должна была получать его жена. Сделка обеспечивалась

имуществом Инграма в Линкольншире, которое переходило Вернонам под

опекунство. В свою очередь это имущество гарантировалось долговыми

обязательствами купца на 4.000 ф.

Ингрэм пробыл в должности казначея-кассира всего 3 месяца, с февраля по

апрель, когда в дело вмешался Яков I. Инграм был лишен должности под тем

предлогом, что его “плебейское” происхождение не подходит для столь

почетной службы. В действительности, это была реакция на жалобу сера

Даррелла, гофмейстера Хаусхолда, и еще шести слуг, находящихся ниже его на

служебной лестнице департамента. Все они стремились получить продвижение на

одну ступеньку вверх. Они ссылались на королевское обещание, что должности

в Гофмаршальской конторе будут переходить в порядке преемственности (in

succession). Их сторону заняла королева и принц. Яков I обещал исправить,

но утвердил Инграма, на которого он видимо рассчитывал в деле

реформирования хаусхолда и который был связан с семьей Говардов. Как

сообщает Чемберлен, слуги Гофмаршальской конторы организовали целую

компанию против Инграма, "поскольку они не желают иметь такого позорного

человека над собой". Они подключили всех своих "друзей", в том числе

шотландца Д. Марри из Спальни. В результате, хотя пост за Инграмом

сохранялся до октября, но реально его обязанности выполнял М. Даррел.[571]

Должность была объявлена вакантной за нарушением статута Эдуарда VI о

запрещении продажи должностей. Таким образом, фактически подтверждалось

наличие принципа продвижения по служебной лестнице Хаусхолда по

старшинству. Даррелл занял пост казначея-кассира, другие жалобщики также

продвинулись на одну ступень вверх. То, что этот принцип преемственности в

продвижении по службе начал вытесняться покупкой должностей, говорит тот

факт, что Даррелл и его сторонники, еще до решения короля, добровольно

собрали 2110 ф. и заплатили их Ингрэму. Таким образом, они как бы

откупились от него и фактически сами выкупили должность казначея-кассира у

Вернона. Видимо, этот путь продвижения по службе представлялся им уже более

надежным, чем традиционный.

Восшествие Якова I и новый стиль двора несколько изменили традиционно-

консервативную тюдоровскую систему. Уже в 1605 г. старейшие слуги двора

жаловались, что ими пренебрегают, и они остаются не удел, в то время как

"более молодым с их деньгами позволено покупать продвижение".[572] Джон

Холлз, когда ему было отказано в должности при дворе, принца Карла с

горечью заметил, что "деньги превалируют над всеми обязательствами,

заслугами и происхождением".[573]

В отличие от других придворных структур продвижение в Королевскую Спальню

напрямую зависело от Якова I. Он был привязан к своим старым слугам и

осторожен в приближении к себе новых людей, хотя и мог поддаться

эмоциональному впечатлению, как в случае с Карром. Только Яков I принимал

окончательное решение о включении кого-либо в штат Спальни, несмотря на то,

что об этом могли просить и настаивать многие. Обычно перед продвижением в

камергеры или камер-юнкеры Спальни претендент назначался на какой-либо пост

в Королевской Палате или младший пост в самой Спальне. Карр еще в 1603 г.

был пажом Спальни и только поэтому король его вспомнил. Виллерс, будущий

Бэкингем был виночерпием, Гамильтон был камергером Ближней Палаты. В 1618

г. Чемберлен отмечал главную ошибку тех, кто пытался выдвинуть сера У.

Монсона в качестве нового фаворита в том, что они сразу толкали его вперед

вместо того, чтобы сначала занять более обычное место при дворе.[574] В

тоже время, Яков I не преследовал и не изгонял из Спальни сторонников

бывших фаворитов. Консерватизм Якова I в отношении к его ближайшему

окружению до момента возвышения Бекингема сдерживал использование механизма

наполнения и очищения Спальни как инструмента в политико-фракционной

борьбе, а в конце яковитского правления этот механизм находился под

контролем единственного фаворита.

Для вступления в должность королевские слуги должны были принести клятву,

в которой обязывались быть верными слугами короля и честно выполнять

обязанности связанные с занимаемой должностью. Слуги высшего ранга, а также

те из низ, кто нес военно-полицейские обязанности, клялись в том, что они

откроют и обличат любую измену при дворе.[575]

Владение должностью формализовало положение при дворе отдельных персон и

их политическое влияние, которое в условиях церемониально организованного и

иерархизированного общества наполнялось должностными полномочиями и

привилегиями. В этой связи интересно обратить внимание на соперничество

Эрандела и Бекингема за почетные придворные должности Констебля и Графа-

маршала. Обладание ими стало инструментом в остром соперничестве политиков.

Констебль считался старшим тайным советником. Его суд использовался для

борьбы с политической оппозицией. Когда должность была вакантна, ее

полномочия переходили в распоряжение Графа-маршала, который являлся высшим

арбитром в вопросах чести и титулатуры, контролировал службу герольдов.

Таким образом, Эрандел, заняв пост Графа-маршала, создал серьезную угрозу

официальному первенству Бекингема. Чтобы восстановить лидирующее положение

друзья советовали Бекингему оставить пост Адмирала в обмен на пост Лорда-

стюарда, который, как было показано выше, обладал высшим авторитетом при

дворе.[576] Бекингему стоило больших усилий удалить Эрандела от двора. В

последующем он стремился сократить его влияние через ограничение служебных

полномочий соперника.

Высшие должности являлись титулярными, своего рода нарицательными

именами их владельцев. Главы придворных департаментов и их ближайшие

заместители почти автоматически включались в большинство правительственных

комиссий и комитетов. Ограничение этой возможности рассматривалось как

нарушение должностных привилегий. На этом основании в 1624 г. Лорд-стюард и

Лорд-камергер высказывали свое недовольство, когда под давлением Бэкингема,

они были выведены из состава комиссии по переговорам с Францией. Только

так, через введение формальных, должностных ограничений Бэкингем мог

ограничить политическое влияние своих соперников.

Положение высших слуг, особенно слуг важнейших субдепартаментов

Королевской Палаты, а также входящих в “Белый штат”, было менее надежным и

более рискованным в силу близости к монарху и к политической игре. Но этот

риск, в свою очередь, был оправдан значительно более высокими ставками,

которые стояли на кону в этой игре. В тоже время отмечается резкий рост

числа низших и средних королевских слуг и государственных служащих. Многие

из них были личными заместителями владельцев должностей и даже теоретически

не были королевскими слугами.[577]

В целом королевские слуги имели достаточно стабильное положение. Оно

обеспечивалось разнообразием возможностей для увеличения своего дохода и

гарантированным местоположением в придворной иерархии. Задержки с выплатами

одних форм вознаграждения (например, регулярное жалование) компенсировались

другими (пенсионы, ренты). Особенно привлекательной придворная служба стала

в раннестюартовский период, когда Яков I резко увеличил бюджет двора за

счет пожалований королевским слугам.

Сравнительно низкий доход среднего и низшего звена слуг компенсировался

стабильностью их положения и существования, гарантированным пожизненным

обеспечением. Кроме того, занятие пусть самой незначительно придворной

должности повышало статус ее обладателя как королевского слуги. За счет

престижа королевской службы он всегда занимал несколько более высокую

позицию в обществе, чем ее предоставляло то или иное звание, тот или иной

ранг сам по себе.

В начале XVII в. в обществе термин "слуга" (Servant) понимался в широком

и узком значении. Парламентарии к слугам относили как лиц, находящихся на

иждивении короля, так и людей, находящихся в любом личном услужении.[578] В

первом случае, они подразумевали всех, кто входит в штат государственных и

придворных департаментов или получает жалование короля. В другом случае,

подразумевались лица, состоявшие в свите знатного человека, в том числе и

короля, и выполнявшие лакейские или почетные обязанности. Особенность

положения придворных слуг состола в том, что они сочетали в себе оба

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34