Божества древних славян

деревья не начнут ему мстить, и чтобы обезопасить себя приносил так

называемые "строительные жертвы". Череп коня или быка закапывался под

красным(восточным) углом дома, в котором помещались резные изваяния богов,

а позже - иконы. А из души убиенного животного собственно и возникал

Домовой.

Домовой устраивался жить в подполье, под печью. Он представлялся в виде

маленького старичка, похожего лицом на главу семьи. По нраву он - вечный

хлопотун, ворчливый, но заботливый и добрый. Люди старались поддерживать с

Домовым добрые отношения, заботиться о нем как о почетном госте, и тогда он

помогал содержать дом в порядке и предупреждал о грозящем несчастье.

Переезжая из дома в дом, Домового всегда с помощью заговора приглашали

переехать вместе с семьей.

Живущий рядом с человеком Домовой - самый добрый из "малых" божеств. А уже

непосредственно за порогом избы "свой" мир становиться все более чужим и

враждебным. Дворовый - хозяин двора - считался уже чуть менее

доброжелательным, чем Домовой. Овинник - хозяин овина - еще менее, а

Банник, дух бани, стоящей вовсе на отшибе, на краю двора, а то и за его

пределами - попросту опасен. По этой причине верующие люди считают баню -

символ, казалось бы, чистоты - "нечистой". В древности слово "нечистый"

означало вовсе не что-то греховное, дурное, а просто менее священное, более

доступное действию злых сил.

О Баннике и в наши дни рассказывают немало жутких историй. Он

представляется в виде крохотного, но очень сильного старичка, голого, с

длинной, покрытой плесенью бородой. Его злой воле приписывают обмороки и

несчастные случаи, иногда происходящие в бане. Любимое развлечение Банника

- шпарить моющихся кипятком, раскалывать камни в печке-каменке и "стрелять"

ими в людей. Может он и затащить в горячую печку и содрать клок кожи с

живого. Впрочем, с ним можно поладить. Знающие люди всегда оставляют

Баннику хороший пар, свежий веничек и лоханку чистой воды. И никогда друг

друга не подгоняют - Банник этого не выносит, сердиться. А уж если попал

под руку Баннику, надо выбежать из бани и позвать на подмогу Овинника или

Домового: "Батюшка, Выручи!.."[16]

Когда начали расчищать леса и распахивать земли под поля и пастбища, новые

угодья, конечно немедленно обзавелись своими собственными "малыми"

божествами - Полевиками.

Вообще с хлебным полем связано много верований и примет. Так, до прошлого

века дожило разделение сельскохозяйственных культур на "мужские" и

"женские". Например, хлеб-жито сеяли только мужчины, почти донага

раздевшиеся и несшие посевное зерно в особых мешках, скроенных из старых

штанов. Тем самым они как-бы заключали "священный брак" со вспаханным

полем, и ни одна женщина при этом присутствовать не смела. А вот репа

считалась "женской" культурой. И женщины сеяли ее тоже почти обнаженными,

стараясь передать Земле часть своей детородной силы.

Иногда люди встречали в поле старичка, невзрачного с виду и донельзя

сопливого. Старичок просил прохожего утереть ему нос. И если не брезговал

человек, в руке у него неожиданно оказывался кошель серебра, а старичок-

Полевик исчезал. Таким образом наши предки выражали простую мысль, что

Земля щедро одаривает лишь тех, кто не боится выпачкать рук.

Рабочий день в деревнях начинался рано, а вот полуденную жару лучше было

переждать. Было у древних славян особое мифическое существо, которое строго

присматривало, чтобы в полдень никто не работал. Это Полудица. Ее

представляли себе девушкой в длинной белой рубахе или наоборот - косматой

страшной старухой. Полудицы побаивались: за несоблюдение обычия она могла

наказать, и жестоко - теперь мы называем это солнечным ударом.[17]

За оградой жилища древнего славянина начинался лес. Этот лес определял весь

уклад жизни. В языческие времена в славянском доме из дерева делали

буквально все, от самого жилища до ложек и пуговиц. А кроме того лес давал

дичь, ягоды и грибы в огромном разнообразии. Но кроме благ, даруемых

человеку, дикий лес всегда таил немало загадок и смертельных опасностей.

Идя в лес, всякий раз надо было быть готовым ко встрече с его хозяином -

Лешим. "Леший" на старославянском языке означает "лесной дух".

Внешность Лешего переменчива. Он может предстать великаном, выше самых

высоких деревьев, а может спрятаться за маленьким кустиком. Леший похож на

человека, только одежда у него запахнута наоборот, на правую сторону.

Волосы у Лешего длинные серо-зеленые, на лице нет ни ресниц, ни бровей, а

глаза как два изумруда - горят зеленым огнем.

Леший может обойти вокруг неосторожного человека, и тот долго будет

метаться внутри волшебного круга, не в силах переступить замкнутую черту.

Но Леший, как и вся живая, природа умеет воздавать добром за добро. А нужно

ему только одно: чтобы человек, входя в лес уважал лесные законы, не

причинял лесу вреда. И очень обрадуется Леший, если оставить ему где-нибудь

на пеньке лакомства, какие в лесу не растут, пирожок, пряник, и сказать

вслух спасибо за грибы и ягоды.

Есть такое выражение в русском языке "венчаться возле ракитового куста".

Оно означает гражданский, т.е. не оформленный официально брак между

мужчиной и женщиной. Так русский язык сохранил воспоминание о древнейших

языческих браках, заключавшихся у воды, возле священных деревьев - ракит.

Вода, как одна из Священных стихий, считалась свидетелем нерушимой

клятвы.[18]

Водным божеством был Водяной - мифический обитатель рек, озер и ручьев.

Водяного представляли в виде голого обрюзглого старика, пучеглазого, с

рыбьим хвостом. Особой силой наделялись родниковые Водяные, ведь родники,

по преданиям, возникли от удара молнии Перуна - самого сильного божества.

Такие ключи назывались "гремячими" и это сохранилось в названии многих

источников.

Итак, вода - как и другие природные сути - была для славянских язычников

исконно доброй, дружественной стихией. Но, как и все стихии требовала

обращения с нею на "вы". Могла ведь и утопить, погубить ни за что. Могла

потребовать жертв. Могла смыть деревню, поставленную "без спросу " у

Водяного - мы бы сказали теперь, без знания местной гидрологии. Вот почему

Водяной часто выступает в легендах как существо, враждебное человеку.

Видимо славяне, как опытные жители леса, заблудиться боялись все-таки

меньше, чем утонуть, поэтому и Водяной в сказаниях выглядит опаснее

Лешего.[19]

2.

Солнце было не просто почитаемым Божеством. Оно входило составной частью в

родоплеменные отношения. Еще в XII веке русские люди продолжали считать

Солнце космическим членом своего рода, именуя себя внуками Даждьбога, что

нашло отражение в "Слове о полку Игореве". Четыре князя - участники похода

- именуются здесь просто "четыре Солнца". Те же представления запечатлены в

фольклоре. В сказке из сборника А.Н.Афанасьева "Солнце, Месяц и Ворон

Воронович" Солнце сватается к одной из девушек и берет ее в жены, а тесть

наведывается к зятю-Солнцу в гости (родственные отношения также налицо).

Посещают Солнце и его небесный дворец и другие герои, как, например, в

сказке о Солнцевой сестре: "Подскакал Иван-царевич к теремам Солнцевой

сестрицы и закричал: "Солнце, Солнце! Отвори оконце". Солнцева сестрица

отворила окно и царевич вскочил в него вместе с конем". А русские дети еще

в начале нынешнего века помнили доставшееся им от пращуров древнее

представление о родственных узах человека и Солнца: Дедушка-солнышко,

выгляни в окошечко, -- поется в бесхитростной детской песенке. По древним

поверьям,Солнце - женское лицо. Оно ездит днем по небу на ложе, устроенном

из звезд (по другой версии - летает на собственных крыльях). Одежда его

разноцветная и вся усыпана звездами. На ночь Солнце уходит в свой дом, где

у него есть мать, братья и сестры. Они сменяют Солнце при обходе неба, так

как имеют такую же огненно-световую природу. Солнце, как женское лицо,

ночью ездить боится, поэтому его сменяет братец-месяц. Если ночью все люди

спали и везде было смирно, то утром Солнце взойдет радостное, веселое - и

день будет хороший. Если же народ вел себя ночью не смирно, то солнце

встанет пасмурное и днем будет плохая погода. (Здесь в наивной форме

народного космизма содержится представление о взаимообусловленности

состояния солнечной активности и поведения людей.)[20] Некоторые

утверждают, что Солнце не летает, а ездит на огромном коне, от которого

происходят свет и теплота. Одно из древнеиндийских имен Солнечного Божества

- Савитар (savitбr). В данной ипостаси Солнце выступало в качестве

животворящей силы, творящей законы, которым подчиняются все живые существа.

В конечном счете путем метаморфоз звучаний и смыслов образовалось русское

слово "сивый", означающее "сияющий", "ясный" (эквивалентом русского "ясного

сокола" в сербском фольклоре выступает "сивый (сияющий) сокол с золотыми

перьями"). У славян известна была также Богиня Сива, однако каких-либо

развернутых сведений о ней не сохранилось. С именами древнеиндийского бога

Солнца Савитараи древнеславянской Богини Сивы (Севы) так или иначе связано

и название части света - Север. Если так, то данный факт служит лишним

подтверждением теории Тилака о полярном происхождении индоарийских народов

и полярной родине . Имя Сива с учетом его смысловой нагрузки является также

составной частью прозвища Солнечного коня Сивки-бурки. Наиболее приемлемой,

хотя и достаточно неожиданной представляется версия, согласно которой имя

Сивы этимологически связано с именем знаменитого индуистского Божества -

Шивы, происходит от него по смыслу и функциям. Санскритское слово зiva

(Шива) имеет следующие смысловые значения:" дружественный", "добрый",

"благосклонный", "целебный", а также означает "благо" и "счастье".

Следовательно, все эти лексические значения по определению, так сказать,

должны были быть экстраполированы на функциональные особенности славянского

Божества - Сивы. Однако и собственные неповторимые качества, выражающие

единство созидательных и разрушительных сил и воплощение космической

энергии, - неизбежно должны были наложить отпечаток на богиню Сиву.

Отпечаток этот не мог не быть диалектически противоречивым и в силу

происхождения самого образа Шивы, его истоки уходят в доарийские времена и

верования коренных народов Индостана, создавших цивилизацию задолго до

вторжения индоарийских племен, которые поглотили культуру своих

предшественников и заимствовали из нее множество образов и идей. Впрочем,

если исходить из теории общего происхождения языков и культуры народов

мира, - соприкосновение мифологий и идеологий существовало задолго до того,

как протоиндоевропейские народы пришли в движение и распространились по

всей Евразии. Так что вопрос о том, что первично и что вторично в

мифологии, остается открытым. Косвенным подтверждением связанного являются

имена верховных Божеств у других народов: урартский Бог Солнца iwini,

хеттский Бог iu-nu и др.[21]

3.

Моления славян-язычников своим богам были расписаны по временам года и

сельскохозяйственным срокам. Год определялся по солнечным фазам,так как

Солнце играло огромную роль в мировоззрении и верованиях древних

земледельцев.

Начинался год, как и у нас сейчас, 1 января. Новогодние празднества -

святки - длились 12 дней, захватывая конец старого и начало нового года. В

эти дни сначала гасили все огни в очагах, затем добывали трением "живой"

огонь, пекли специальные хлебы и по разным приметам старались угадать,

каков будет наступающий год. Кроме того, язычники всегда стремились активно

воздействовать на своих богов при помощи жертвоприношений. В честь богов

устраивались пиры, на которых закалывали быков, козлов, баранов, всем

племенем варили пиво, пекли пироги. Боги как бы приглашались на эти пиры-

братчины, становились сотрапезниками людей. Существовали специальные

святилища - "требища", предназначенные для таких ритуальных пиров. Церковь

использовала новогодние языческие святки, приурочив к ним христианские

праздники рождества и крещения (25 декабря и 6 января) . Следующим

праздником была масленица, буйный и разгульный праздник весеннего

равноденствия, встречи солнца и заклинания природы накануне весенней

пахоты. Церковь боролась с этим праздником, но не смогла его победить и

добилась только выдворения его за календарные сроки "великого поста" перед

пасхой.[22]

В пору пахоты, сева яровых и "прозябания" зерна в земле мысль древнего

славянина обращалась к предкам, тоже лежащим в земле. В эти дни ходили на

кладбище и приносили предкам пшеничную кутью, яйца и мед, считая, что

предки-покровители помогут всходам пшеницы. Кладбища представляли собой в

древности как бы "поселки мертвых" - над сожженным прахом каждого умершего

строилась деревянная "домовина" ("столп"); в эти миниатюрные дома и

приносили угощение предкам весной и осенью. Позднее стали над могилами

насыпать земляные курганы. Обычай "приносов" в родительские дни сохранился

и до наших дней.[23]

На протяжении весны и лета беспокойство древнего земледельца об урожае все

возрастало - нужны были вовремя дожди, вовремя солнечное тепло. Первый

весенний праздник приходился на 1 - 2 мая, когда появлялись первые всходы

яровых.[24]

Второй праздник, слившийся впоследствии с христианским троицыным днем,- это

день бога Ярилы, бога животворящих сил природы; в этот день (4 июня)

убирали лентами молодую березку и украшали ветками дома. Всю ночь горели

костры, молодежь гуляла, пела, плясала, все считались друг другу невестами

и женихами. Язычники-славяне считали, что весенний расцвет должен

пробуждать в людях страсть, а людская любовь - увеличивать плодородие

полей. И эти верования очень долго держались в крестьянской среде. Желая

подчеркнуть юность и красоту Бога-Ярилы, им зачастую наряжали девушку. Ее

сажали на белого коня, надевали венок из полевых цветов, давали в левую

руку колосья, а в правую - символ смерти, изображение человеческого черепа.

Коня со всадницей водили по полям, прося у Ярилы хорошего урожая.

"Похоронам" состарившегося Ярилы тоже был посвящен праздник, приходившийся

на позднюю осень. Но люди знали, минует зима, и Ярила воскреснет, как и

зерно, похороненное в земле, воскресает новым зерном.

Третий праздник отмечал летний солнцеворот 24 июня - день Купалы (Иван

Купала).

Во всех этих праздниках ощущается настойчивое моление о дожде. Хороводы

девушек, обрядовые песни и пляски в священных рощах, жертвоприношения рекам

и родникам - все было направлено на получение дара неба - дождя. Дню Купалы

предшествовала русальная неделя. Русалки - нимфы воды и полей, от которых,

по представлениям славян, зависело орошение земли дождем.

В славянской этнографии хорошо известно, что в дни таких русальных

празднеств в деревнях выбирали самых красивых девушек, обвивали их зелеными

ветками и с магической целью обливали водой, как бы подражая дождю, который

хотели вызвать такими действиями Праздник Купалы был наиболее торжественным

из весенне-летнего цикла. Поклонялись воде (девушки бросали венки в реку) и

огню (в купальскую ночь на высоких холмах, на горах разводили огромные

костры, и юноши и девушки попарно прыгали через огонь). Жизнерадостная

игровая часть этих молений сохранялась очень долго, превратившись из обряда

в веселую игру молодежи.[25]

Этнографы начала Х1Х в. описывают великолепное зрелище купальских костров в

Западной Украине, Польше и Словакии, когда с высоких вершин Татр или Карпат

на сотни верст вокруг открывался вид на множество огней, зажженных на

горах.[26]

Кульминационным пунктом славянского сельскохозяйственного года были

грозовые, жаркие июльские дни перед жатвой. Земледелец, бессильный перед

лицом стихий, со страхом взирал на небо - урожай, взращенный его руками,

вымоленный у богов, был уже почти готов, но грозное и капризное небо могло

его уничтожить. Излишний зной мог пересушить колосья, сильный дождь - сбить

созревшее зерно, молния - спалить сухое поле, а град - начисто опустошить

нивы.

Бог, управлявший небом, грозой и тучами, был особенно страшен в эти дни;

его немилость могла обречь на голод целые племена. День Рода-Перуна (Ильин

день - 20 июля) был самым мрачным и самым трагическим днем во всем годовом

цикле славянских молений. В этот день не водили веселых хороводов, не пели

песен, а приносили кровавые жертвы грозному и требовательному божеству.

Знатоками обрядности и точных календарных сроков молений были жрецы-волхвы

и ведуньи-знахарки, появившиеся еще в первобытную эпоху. Наряду с

языческими молениями об урожае, составлявшими содержание годового цикла

праздников, славянское язычество включало и первобытный анимизм (

заклинания и обряды поклонения лешим, водяным, болотным духам) и культ

предков (почитание мертвых, вера в домовых.

-----------------------

[1] Тихонова Л.П. Cлавянская мифология.M.,1998.С.1,2.

[2] Галкина Г.В. Языческие божества древних славян.M.,1997.C.12.

[3] Галкина Г.В. Языческие божества древних славян.M.,1997.C.14.

[4] Галкина Г.В. Языческие божества древних славян.M.,1997.С.15.

[5] Тихонова Л.П. Славянская мифология.М.,1998.С.10.

[6] Тихонова Л.П. Славянская мифология.М.,1998.С.12.

[7] Тихонова Л.П. Славянская мифология.М.,1998.С.13,14.

[8] Тихонова Л.П. Славянская мифология.М.,1998.С.15.

[9] Тихонова Л.П. Cлавянская мифология.М.,1998.С.15.

[10] Тихонова Л.П. Славянская мифология.M.,1998.C.16.

[11] Тихонова Л.П. Славянская мифология.M.,1998.C.17.

[12] Тихонова Л.П. Славянская мифология.,M.,1998.C.18,19.

[13] Тихонова Л.П. Славянская мифология.,M.,1998.C.20.

[14] Тихонова Л.П. Славянская мифология.M.,1998.C.21.

[15] Тихонова Л.П. Cлавянская мифология.M.,1998.C.22,23.

[16] Семенова М.Л. Мир языческих славян.M.,1992.C.34.

[17] Cеменова М.Л. Мир языческих славян.M.,1992.C.35,36.

[18] Cеменова М.Л. Мир языческих славян.M.,1992.C.37,38.

[19] Семенова М.Л. Мир языческих славян.M.,1992.C.39,40.

[20] Демин В.В. Тайны русского народа.M.,1995.C.110,111.

[21] Демин В.В. Тайны русского народа.M.,1995.C.113,114.

[22] Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества.M.,1993.C.115.

[23] Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества.M.,1993.C.117.

[24] Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества.M.,1993.C.118.

[25] Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества.M.,1993.C.119,120.

[26] Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества.M.,1993.C.121.

Страницы: 1, 2